ТЕМА ДНЯ ПАРТСТРОИТЕЛЬСТВО
Выборы, прошедшие на прошлых выходных в нескольких регионах, продемонстрировали, что опыт недемократического партийного строительства в России находится в кризисе. Речь идет не о "кризисе демократии", а о кризисе строительства партий власти.
Сторонники внутриполитической стратегии Кремля обычно ссылаются на опыт однопартийных и полуторапартийных политических систем второй половины прошлого столетия, позволявших провести более или менее успешную "модернизацию сверху" — мексиканскую, японскую, китайскую. Во всех этих случаях партия власти становилась основой политической системы и бессменно руководила экономическим прогрессом.
Однако российские партии власти кардинально отличаются от них. Отличие заключается в том, что они являются не носителями власти, а ее потребителями. Их электоральные успехи или неуспехи в огромной мере зависят от тех материальных, информационных и административных ресурсов, которыми наделяют их федеральные или местные органы исполнительной власти. Ни у "Единой России", ни у альтернативной партии власти спикера Миронова нет практически ничего общего с классическими партиями власти мексиканского, китайского или японского образца.
Либерально-демократическая партия Японии, правящая в стране на протяжении нескольких десятилетий, подобно "Единой России", не могла похвастаться какой-то четкой идеологией. ЛДП традиционно занимала центристские позиции, поддерживала программу модернизации экономики на основе экспортно-ориентированного роста, оптимизации госаппарата, а также тесного сотрудничества с США в оборонной сфере. Подобно российским партиям власти, в партийной жизни ЛДП огромную роль играли кланы и клановые интересы. Зачастую во время выборов на одно и то же место претендовало несколько либерал-демократов, принадлежавших к разным группировкам, а парламентская фракция ЛДП очень четко делилась на группировки отдельных боссов, от соотношения сил которых зависело назначение премьера, министров и партийных функционеров.
Эти кланы существовали внутри ЛДП и боролись здесь за сферы влияния в исполнительной власти и госаппарате. В то время как в России скорее различные кланы исполнительной власти и госаппарата создают свои представительства в виде партий власти или их фракций.
Японские либерал-демократы обладали реальной властью. В основе ЛДП лежала разветвленная система связей между патронами и их клиентами (oyabun-kobun) как на национальном, так и на местном уровне. В парламенте все депутаты входили в одну из группировок, возглавляемых ведущими политиками. На местном уровне эти депутаты сами становились патронами: им необходимо было опираться на группы поддержки (koenkai), позволявшие им получать голоса, оставаться в курсе настроений избирателей и получать финансовую поддержку. В результате образовывалась многоступенчатая система обмена политической поддержкой, голосами, финансовыми ресурсами и доступом к тем благам, которые дает нахождение во власти: привлекательным должностям, возможностям распределять господряды, строить в "нужных" избирательных округах школы, больницы и дороги.
Другой пример успешной партии власти — мексиканская Институционально-революционная партия, правившая 70 лет. Основой ее электоральных успехов были голоса крестьян, получивших наделы в результате земельной реформы 1930-х. Местные неформальные лидеры-касики выполняли роль посредников между крестьянами и партией: происходил обмен голосов на кредиты, субсидии, строительство дорог, школ. В городах аналогичную роль играли коррумпированные профсоюзные боссы.
При этом и в стране, и в партии существовал запрет на переизбрание должностных лиц на второй срок, что обеспечивало постоянную ротацию элит. Благодаря этому местные боссы не могли "приватизировать" финансовые потоки и механизмы патронажа, потому как рычаги неформального управления оставались собственностью партии, и, чтобы получить к ним доступ, надо было держаться ИРП. В результате политики были заинтересованы в сохранении и укреплении системы, рассчитывая, что и до них дойдет очередь "постоять у руля".
Партийная машина ИРП оказалась настолько устойчивой, что сохранилась даже после поражения партии на выборах 2000 года. Потеря власти не вызвала развала партии и массового дезертирства. Представить, что какая-то из российских партий власти переживет потерю власти, невозможно. Просто потому, что российские партии власти не имеют собственной политической базы, а лишь "покупают" голоса избирателей с помощью тех ресурсов, которые предоставляют им административная вертикаль и подконтрольный ей бизнес. Они являются партиями, созданными властью, а не наделенными ей или же власть контролирующими.