премьера театр
Премьера спектакля "Калека с острова Инишман" состоялась в Центре имени Мейерхольда. Пьесу наконец-то раскушенного и российским театром Мартина Макдонаха поставила молодой режиссер Ирина Керученко. Рассказывает РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
Мартин Макдонах свалился на московскую театральную афишу как снег на голову. С опозданием лет на семь-восемь у нас произошло то же, что в Лондоне — театры наперебой объявляют премьеры по пьесам Макдонаха. Только что были "Королева красоты" в Театре имени Вахтангова и гастроли пермского театра "У моста" на фестивале "Новая драма", готовятся пополнить список Кирилл Серебренников и театр "Сатирикон". Любопытно, что застрельщиками макдонахизации российского театра стали режиссеры, так сказать, традиционной русской школы — то есть тот тип постановщиков, который к современным иноземным драматургам обычно относится с подозрением. Сергей Федотов из Перми буквально окунул Макдонаха в густой сценический натурализм, Михаил Бычков в Театре Вахтангова скрупулезно искал поступкам героев пьесы "Королева красоты" убедительные психологические основания. Оба преуспели.
Такой уж драматург этот Макдонах: его можно вертеть и так и эдак — спокойно выстраивать действие в соответствии со школой или насыщать парадоксальными ходами. Вот и история про хромого молодого человека Билли, живущего в богом забытой ирландской деревне, обманом попадающего на соседний остров, оттуда волшебным образом увезенного американцами в Голливуд, но потом возвращающегося в родную деревню, таит в себе возможности для самых разных постановочных решений. Ирина Керученко — режиссер молодой, начинающий. Можно было бы ожидать от нее, как от современного человека, большего радикализма. Но она по размышлении здравом скромно встала в ряд добротных инсценизаторов, тянущих петельку за крючочек: "Калека", хотя и заняты в нем не только молодые актеры, похож на сделанный в расчете на хорошую оценку учебный спектакль.
Макдонах, в общем-то, не сопротивляется. Специально для таких случаев он расписал ирландскую деревню на множество колоритных характеров разных возрастов: две тетушки героя, древняя старуха и ее сын-сплетник, местный доктор, местная красавица, да всех и не перечислишь — только успевай выводить их на сцену и более или менее ярко раскрашивать актерскими способностями. Добавьте сюда тайну давней гибели родителей Билли, и получится, что при добротном отношении актеров к делу зритель на "Калеке" уже скучать не будет.
Кстати, слово "калека" в афише написано мельче, чем "остров Инишман". И это не причуды дизайна — атмосфера небольшого острова передана режиссером и художником Марией Утробиной удачнее, чем любые другие ощущения от пьесы. Спектаклю словно тесно на сцене Центра имени Мейерхольда, остров изолирован от мира, но открыт всем ветрам. Игровая площадка — деревенская улица, окруженная неровными линиями глухих серых заборов. То и дело свистит воздух и истошно вопят чайки. Актеры сами создают морской ветер: они теребят пальцами свои брюки и юбки, а кажется, что так придерживают одежду. Кажется, еще чуть-чуть, и зрители тоже почувствуют у себя на губах соль близкой морской воды, недаром появляется на сцене лодка. А вот соль слов — написана пьеса весьма ядреным деревенским языком — пока на губы актеров ложится не очень естественно. И это не вина всех трех трудившихся над Макдонахом переводчиков, но издержки режиссерского подхода.
Впрочем, в одном вопросе госпожа Керученко все-таки проявила твердость характера. Больному туберкулезом Билли (Влад Каптур) она решительно отказала в дальнейшем существовании — а пьеса оставляет ему возможность жизни. В финале спектакля на вершине стоящего посреди сцены серого деревянного столба обнаруживается простой крест, строго высвеченный лучом прожектора. Ну если на острове так наглядно и назидательно торжествует смерть, нет смысла рассуждать о том, что предшествующую ей жизнь можно было разыграть и поинтереснее.