мнение экспертов
Опять большая стройка
Экономический рост в России подталкивает спрос на электроэнергию. Если еще несколько лет назад рост спроса прогнозировался на уровне 1-2%, то в последние два года в Москве он рос на 5-6%. Поскольку новые мощности в последние годы практически не вводились, инфраструктура работает на пределе своих возможностей. Предстоящей зимой в ряде крупных городов резервы мощностей будут отрицательными, то есть увеличится вероятность отключений электроэнергии. Российское правительство приняло масштабный план, предусматривающий вложение в электроэнергетику в течение пяти лет свыше $80 млрд государственных и частных средств.
Но это будет не простой задачей. В последние годы строительство в России обходилось дороже и длилось дольше, чем в других странах (для сравнения: в России строительство газовых теплостанций обходилось более чем в $1000 за 1 кВт, в то время как в Китае — в $500-700). Во-вторых, только строительства новых мощностей будет недостаточно. Необходима модернизация и устранение узких мест существующей инфраструктуры.
Еще одна трудность связана с тем, что в России нет некоторых современных технологий, которыми обладает ограниченное число мировых производителей. Но они сейчас ориентируются на другие быстроразвивающиеся рынки. Для сравнения, если России потребуется в ближайшие пять-шесть лет вводить в строй по 5-8 ГВт мощностей в год, то Китай в этот же период намерен строить мощности от 30 до 40 ГВт, а Западная Европа и США — по 10-15 ГВт. Причем Китай в такой ситуации привлек эти компании к участию, создав с ними совместные предприятия в обмен на передачу технологий.
Но главный вопрос сегодня — стратегический: необходимо определить, куда пойдет Россия после 2010 года. Решения, которые принимаются сегодня, должны быть тесно взаимосвязаны с выработкой долгосрочного видения российской экономики.
Энергетическая дилемма
В России существует потенциал троекратного роста потребления в предстоящие 25-30 лет. Это может произойти, если Россия использует свои огромные природные богатства и создаст промышленную группировку из таких энергоемких отраслей, как алюминиевая, химическая, целлюлозно-бумажная и другие отрасли промышленности. Россия также может принять решение увеличить экспорт электроэнергии в Китай, Скандинавию, Центральную Европу и Японию.
Чтобы стимулировать развитие энергоемких отраслей, России придется предложить условия, которые позволят производителям быть конкурентоспособными по затратам с такими богатыми энергетическими ресурсами регионами, как Ближний Восток и Исландия, где сегодня строится большая часть новых мощностей. В этих частях мира долгосрочными контрактами на поставку электроэнергии предусматриваются цены от 2,5 до 3,5 цента за 1кВт•ч. Чтобы быть конкурентоспособной, Россия должна будет предложить лучшие или, по крайней мере, такие же цены с учетом транспортных издержек. Поэтому для троекратного увеличения потребления электроэнергии российскому правительству необходимо будет принять осознанные политические решения в двух областях — строить дополнительные гидро- и/или ядерные генерирующие мощности либо по-прежнему предлагать газ по низким ценам.
Для России политическое решение по газу напоминает ситуацию в таких странах, как Канада и Норвегия, которые должны были сделать выбор в отношении гидроресурсов: продавать электроэнергию на внутренних рынках чуть выше себестоимости для стимулирования энергоемких отраслей либо продавать ее по гораздо более высоким ценам на рынках соседних стран. Это очень интересная дилемма, которую пытаются разрешить многие страны.
Канада решает ее уже многие годы: продавать ли электроэнергию производителям алюминия по 3,5 цента за 1кВт•ч, что поможет создавать рабочие места, или же экспортировать ее в США по 6-10 центов и расходовать выручку на какие-то другие цели. Норвегия приняла решение внести изменения в цены своих долгосрочных контрактов на поставку электроэнергии для промышленности, постепенно доводя их до уровня рыночных цен и тем самым содействуя закрытию недостаточно эффективных алюминиевых заводов. Смысл этой политики — принести как можно больше финансовых выгод стране. То, что мы видим в Канаде, Норвегии и многих других странах мира, означает постепенное изменение договорных цен и перевод энергоемкой промышленной базы в регионы с более низкими ценами, такие как Ближний Восток.
В странах Ближнего Востока энергоемкие отрасли растут очень быстрыми темпами. Если говорить о динамике развития мощностей алюминиевой промышленности в мире за последние десять лет, имея в виду все страны, кроме Китая, то 90% новых мощностей возводятся на Ближнем Востоке или в странах с богатыми гидроресурсами, такими как Исландия. Половина товарного химического производства США десятилетней давности теперь переместилась в Нигерию, страны Карибского бассейна или на Ближний Восток. Это огромный сдвиг. Растущие энергоемкие отрасли мигрируют из Западной Европы и Северной Америки на Ближний Восток, в Нигерию и Исландию, где газовые или гидроресурсы в избытке, не используются ни для каких иных целей, а их запасы находятся рядом с морем. А значит, все, что производится, можно экспортировать по всему миру.
В поисках ясности
В этой глобальной игре важный вопрос связан с Россией. Это вопрос о том, какой мы хотим видеть свою страну и какую мы хотим создавать в ней экономику? Хотим ли мы использовать часть своих энергетических богатств для развития энергоемких отраслей? И если да, то какие мы должны задействовать механизмы?
Россия может продавать газ внутренним потребителям по гораздо более низким ценам, чем на экспортных рынках, стимулируя развитие мощностей, работающих на газе. Или же она может больше экспортировать и вкладывать выручку в развитие ядерной и гидрогенерации. Россия — одна из немногих стран, где еще сохраняется возможность строительства гидроэлектростанций. Мир ожидает от российских политиков решения — пойдут ли они на крупные инвестиции в гидравлическую и ядерную генерацию, будут ли они сохранять низкими цены на газ?
Какие бы решения ни были приняты, очень важно, чтобы Россия сформировала ясное представление о том, куда она идет, сообщила об этом миру и придерживалась выбранного курса. Если бы мы были частными инвесторами и хотели бы создавать генерирующие мощности, мы не смогли бы принять решение, не зная и не понимая, какой будет цена на газ через 15 лет, а также не зная, сколько гидро- и атомных электростанций Россия планирует строить. На Ближнем Востоке правительства подписывают долгосрочные контракты на поставку газа по очень низким ценам: у них его очень много, и все, что они могут делать,— сжигать его или экспортировать малую долю своей добычи в сжиженном виде. У них выбора нет. А у нас он есть.