Вчера президент России Владимир Путин прибыл в Марокко для дозаправки самолета, летевшего из ЮАР, и встречи с королем этой страны Мухаммедом VI.
Президент России въехал на площадь перед королевским дворцом в полдень, когда жара в Касабланке достигла просто неприличных для этого времени года значений. Господина Путина встречала вся королевская семья, вся королевская рать и все члены правительства Марокко. Встречающие вытянулись по периметру длиной в четыре сотни метров, так что для церемонии пришлось привлечь, по-моему, не только председателя правительства и его министров, но и сотрудников канцелярии кабинета.
С журналистами охрана короля обходилась достаточно жестоко. Нас всех (человек 150) заставили разместиться на подиуме размером пять на пять метров. Большинство журналистов вынуждены были сидеть, свесив с него ноги. Немолодые люди с брекетами в зубах требовали (сквозь брекеты) одного: чтобы ноги журналистов во время церемонии не касались асфальта. Впрочем, когда заиграл российский гимн, два российских журналиста встали, объяснив свое поведение тем, что они не могут сидеть, свесив ноги с подиума, в то время, когда в их присутствии исполняется гимн Российской Федерации. Людям в брекетах, похоже, нечего было возразить. Они сказали только, чтобы журналисты снова сели на подиум, как только гимн будет сыгран. Журналисты так и сделали, но тут же снова встали.
— Почему?! — гневно спросили люди в брекетах.
— Потому что исполняется гимн Королевства Марокко,— был ответ.
Люди в брекетах одними глазами поблагодарили журналистов за уважение к их гордому королевству.
Журналисты, к которым я потом подошел, не смогли объяснить только одного: почему стоять на раскаленном асфальте было лучше, чем сидеть на подиуме.
После того как Владимир Путин и Мухаммед VI прошли строй гвардейцев и гражданских, и тем и другим как будто поступила команда "вольно". Гвардейцы принялись лихорадочно переступать с ноги на ногу, как будто асфальт обжигал им пятки, а гражданские стали обниматься и целоваться с такой страстью, словно не видели друг друга столько же, сколько президента России Владимира Путина.
Впрочем, на некоторых из встречавших пожатье каменной десницы произвело слишком тяжелое впечатление. Председатель правящей партии Истикляль эль-Фасси через минуту после того, как президент России отошел от него, упал на асфальт в тяжелом обмороке.
Охранники сначала долго приводили его в чувство, а потом так же долго стирали следы происшедшего с цифрового фотоаппарата корреспондента Ъ Дмитрия Азарова (но не стерли, конечно).
В следующий раз мы увиделись с господином Путиным только в аэропорту.
Здесь была намечена короткая пресс-конференция господина Путина. Но неожиданно с новой силой возобновилась схватка между людьми в брекетах и российскими журналистами. Сотрудники службы безопасности короля Марокко подошли к нам, подталкивая впереди себя нескольких марокканских журналистов с телекамерами. Их участие в пресс-конференции господина Путина не планировалось. Им было отказано (не без удовольствия), но они, поглядывая на своих секьюрити, уходить отказывались.
За российских журналистов вступились сотрудники службы безопасности российского президента. Я подумал, что до выстрелов в воздух, наверное, не дойдет, но и этого исключать, пожалуй, нельзя: я уже слышал крики: "This is my country!" (марокканец) и "This is my president!" (россиянин).
Решилось как в той истории: вот приедет барин, барин нас рассудит. Ко входу в зал, где шла эта битва, подъехал автомобиль господина Путина. Российских журналистов позвали на борт президента РФ. Марокканских не позвали. На борту нового самолета, в тесноте, да не в обиде, и состоялась эта пресс-конференция, драматичная предыстория которой была гораздо интересней, чем история. Впрочем, интересные моменты при желании все-таки можно было зафиксировать. Так, господин Путин заявил:
— На атомном рынке у нас есть о чем поговорить с нашими партнерами в мире. Мы не наблюдаем равноправия на рынке ядерного топлива. Интересы России ущемляются (очевидно, не только в Африке.— А. К.). Мы будем добиваться, чтобы наши взаимоотношения в этой сфере с партнерами были более сбалансированными и отвечали бы нашим интересам (если нашим, то вряд ли эти отношения будут сбалансированными.— А. К.).
Кроме того, господин Путин, говоря о национальных интересах в области энергоресурсов, заявил:
— Мы будем стремиться к тому, чтобы добиться известного баланса между национальными интересами и частной инициативой.
Видимо, в составе официальной российской делегации за границей этот баланс теперь будет выглядеть так: один чиновник — один нефтяник.
Стремление господина Путина к балансу всех со всеми вчера впечатляло. Вряд ли только марокканские журналисты, которые умоляли российских коллег, когда те вышли из президентского самолета, о коротких интервью, считали, что господину Путину удалось добиться этого баланса в отношениях между российскими и марокканскими СМИ.
А не надо было нас на подиум с ногами загонять.