Изданы последняя книга Станислава Лема и первая Мишеля Уэльбека. Это не просто представители разных поколений и разных культур, это два разных подхода к тому, что такое писатель. "Так говорил... Лем" — сборник интервью знаменитого писателя и философа: от неторопливых и подробных бесед начала 1980-х до журналистских блицдопросов начала 2000-х. Книга была подписана в печать незадолго до смерти Станислава Лема, иначе мы были бы вправе ожидать более внимательного оформления, на 700 с лишним страниц положена хотя бы одна фотография. Пускай так, пусть сборник напоминает распечатки интервью, это все равно свод высказываний философа, скрывающегося за маской фантаста. В конце концов, именно для русской аудитории Станислав Лем стал настоящим литературным гуру. Над этой нашей нездоровой любовью к пророкам смеется весь мир. Лем тоже немного ухмыляется, тем не менее русское обожание было ему очень лестно.
Впрочем, все это дела давно минувших дней. Это тогда польский писатель был кумиром нашей технической интеллигенции, а его дом под Краковом — местом паломничества. Это тогда беседы Лема удостоились бы сравнения с диалогами Гете и Эккермана или с набоковскими "Твердыми мнениями". Теперь его принципиальность скорее покажется старомодной. Ведь вот что завещал нам этот требовательный человек: "Всегда стараться сохранить интеллектуальную независимость и пытаться выработать у себя собственное мнение абсолютно по всем вопросам ближнего и дальнего мира". Да! А еще делать по утрам зарядку... Он предостерегал, что не следует "попадаться на крючок модных новинок". И каждый раз мыть руки перед едой... В интервью сыпал латинскими изречениями — и кто, спрашивается, будет это читать? Настаивал, что в художественном произведении обязательно должен присутствовать "интеллектуальный элемент"; для того чтобы по-настоящему оценить его собственные романы, надо было "подучить физику, математику, теорию информации...". Современную фантастическую литературу недолюбливал за примитивность: мол, нельзя же вечно кормить читателя с ложечки. И на "дурацкого" Гарри Поттера обижался за то, что тот уводит молодежь на территорию магии и колдовства.
Мишель Уэльбек свое развернутое эссе посвятил тому, "как говорил" Говард Филлипс Лавкрафт, один из самых таинственных писателей ХХ века. Книга "Г.-Ф. Лавкрафт: против человечества, против прогресса" наконец вышла в русском переводе вслед за "Элементарными частицами", "Платформой" и "Возможностью острова". Хотя на самом деле это был дебют писателя, и читать ее как раз следовало в первую очередь, как "аперитив". Здесь будущий писатель не слишком углубляется в тонкости творчества Лавкрафта (что, однако, не облегчило труд переводчика: в русском изложении эссе грешит стилистическими неточностями), а скорее говорит о себе, о самой возможности "быть Лавкрафтом" сегодня. Этот "месседж" как раз уловили в Америке, где Лавкрафт родился, откуда никогда не уезжал и где о нем написаны тома. Но на уэльбековское эссе обратили особое внимание, снабдив его перевод предисловием Стивена Кинга.
Итак, перед нами писатель недооцененный, но по масштабности соотносимый с другим американским классиком — Эдгаром По. Автор десятков романов, повестей и рассказов, истинный джентльмен и тайный пурист. Никогда не писал о сексе и о деньгах. В "анамнезе" — отвращение к прогрессу, свободе и демократии, а заодно и к коммерции. И еще маниакальный расизм в придачу. Да, у уэльбековского Лавкрафта были серьезные эстетические разногласия с человеческим мироустройством. Взамен Лавкрафт сконструировал собственную "гигантскую машину грез" и отправился в путешествие "в сомнительные края несказанного". Путешествие долгое и рискованное. Впрочем, Уэльбек признает: чтобы понять миф Лавкрафта, не обязательно его читать, он уже вошел в современную молодежную субкультуру — например, через интернет и компьютерные игры (вот свежий пример: во время виртуальной встречи с народом российского президента атаковали вопросами о Ктулху, самом известном персонаже мифологии Лавкрафта).
В американском литературном маньяке Уэльбека в первую очередь привлекла сама возможность последовательного эстетического жеста, возможность безоглядно подчиниться своей страсти. Настоящим называется тот писатель, о котором можно сказать: "Не бестолково любит он, не бестолково ненавидит". Но Лавкрафт уже отыграл все главные позиции, включая ненависть к прогрессу и человечеству. Поэтому Уэльбек и взял на себя две темы, не затронутые предшественником, а именно деньги и секс. Подробности — в "Платформе" и "Возможности острова". А мыслимо ли сегодняшнему писателю не встать на службу прогресса и коммерции, на этот вопрос Уэльбек не отвечает. Зато отвечает мудрец Станислав Лем. Есть две лазейки: "Чтобы остаться писателем, надо в жизни сильно намучиться, а лучше всего иметь богатую тетку".
Так говорил... Лем / Перевод с польского. М.: АСТ, 2006
Мишель Уэльбек. Г.-Ф. Лавкрафт: против человечества, против прогресса / Перевод с французского Игоря Вайсбурга. Екатеринбург: У-Фактория, 2006