не могу молчать
Команда "Ату!"
Из самого что ни на есть центрального, из самого имперского, из самого амбициозного музея страны пропали две с лишком сотни экспонатов. И до окончания следствия и суда ни у кого нет права делать окончательные выводы. Однако дирекция Эрмитажа почти сразу заявила, что, мол, есть и у нас "оборотни". Выделяю — дирекция. Прежде обществу по всем вопросам предъявлялся директор. Видимо, капитан гордого судна с великим именем "Эрмитаж" заранее решил распределить ответственность на весь экипаж. Предложение снять презумпцию невиновности с музейных работников заставляет разве что развести руками. И удивительно, что команда "Ату!" исходит не просто от директора музея, но от президента Союза музеев России, члена Совета по культуре при президенте.
Как ни стыдно, как ни больно признать, но и пропажа экспонатов в Эрмитаже, и пожар в Муранове, и многие другие беды музеев — всего лишь явленные обществу следствия не провала, а отсутствия культурной политики. Они — лишь плод взаимоотношений музея и государства. Парадоксально, но главные враги современного государственного музея — это музей и государство.
Государство проявляется в противоречии между имперскими амбициями и демократическими ценностями, в безволии и импотенции культурной политики при отсутствии гражданского общества, в клерикализации власти, в двусмысленном положении отечественного капитала, не имеющего стимула к взаимовыгодному сотрудничеству с музеями. Сам музей — в нежелании осознать нынешний кризис музея как идеи, как мировоззрения, в отсутствии не только профессиональной, цеховой солидарности, но и единства в отстаивании простейших корпоративных ценностей, в высокомерии "последних святых", в апломбе эзотерического жречества, в попытках преступного сговора с властью, церковью и капиталом, в правовой девственности, граничащей с правовым нигилизмом.
Низведение музея
В общество был запущен тезис: у нас нет денег, чтобы содержать такое количество музеев и памятников. Граждане согласились, музейное сообщество стоически промолчало. Никто не усомнился. Никто не спросил: при нынешних-то ценах на нефть, при сегодняшнем стабилизационном фонде, при таком-то увеличением бюджета обороны и госбезопасности? Ведь необходимое для национального наследия — даже не деньги на мороженое, а сдача с мороженого!
К чему это привело? К понижению статуса музеев и снижению режима охраны памятников. Федеральный музей сразу становится музеем другого уровня — губернского. Рано или поздно глава субъекта сделает из федеральной картинной галереи сначала губернский культурно-музейный центр, потом городской культурно-развлекательно-музейный центр, потом еще что-нибудь культурно-досуговое. Коллекция, пониженная в ранге, станет уязвимей. И что такое музей в провинциальном русском городе? Это обычно лучшее здание, в самом центре, на набережной, на площади. Самое лакомое. Низведение музея из чина федерального в ранг культурно-музейного центра, а самого здания из объекта общероссийской охраны в предмет местной ответственности неминуемо приведет к тому, что "объект культуры" когда-то станет собственностью АОЗТ "Чудь", ООО "Выдь" или "Млядь".
В этом случае героическая борьба самоотверженных провинциальных музейщиков за здания и коллекции обречена. Обречена по молчаливому сговору правительства страны, представителей его субъектов, общества в целом и музейного сообщества, не выказывающего хотя бы своей обеспокоенности ни через национальное отделение ИКОМ (Международный совет музеев; президент В. Б. Ремизов), ни через СМР (Союз музеев России; глава М. Б. Пиотровский), ни через АОМ (Международная ассоциация "Открытый музей"; президент О. И. Генисаретский).
И данной недавно Михаилом Пиотровским командой "Фас!" в руки многих "радетелей культуры" вложено грозное оружие против музейщиков. Мало того что музеи эти не очень важны, так и работники их, как оказывается, нередко "оборотни". Не сомневаюсь, что прозвучавшее из уст начальника Союза музеев России разрешение на травлю используют. Сначала — в борьбе с неудобным дирекцией. А потом, уже при нужном директоре (а у кого из губернаторов и мэров не станется жены, дочери, невестки, любовницы или "так, знакомой", между прочим, "не чуждой искусству"?) — в борьбе со всем музейным коллективом.
Что мы потеряли?
Таковы последствия нашего соглашательства. Увы, мы — музейное сообщество, корпорация, цех, таких результатов заслуживаем. Вспомним, хотя бы 18 мая сего года, когда, задыхаясь от собственной смелости, решились — страшно молвить! — не на акцию протеста, а только на письмо к представителям власти с требованием придать сбережению культурного наследия статус национального приоритета. За сутки до акции господин Пиотровский отозвал свою подпись, что послужило сигналом для многих — "Не время! Денег не дадут!"
Кстати, о деньгах. Допустим даже, что денег на культуру и вправду нет. Взглянем пристальнее, на что расходуются имеющиеся. Во-первых, на милые сердцу новоделы (храмы, мечети, дворцы, монументы и пр.), воздвигаемые, камлая о духовности и исторической справедливости, под немалые сметы. И никто не интересуется логикой оживления мертвецов при массе больных. Во-вторых, на праздники и гулянки в честь очередного "летия" федерального, республиканского, краевого, городского масштабов. В-третьих, на международный авторитет, на зарубежные выставки, в ущерб глубинке. В-четвертых, на новые музеи, логика открытия которых странно схожа с логикой строительства новоделов. И некому даже спросить: зачем мы новых-то рожаем? Может, этих помоем, пострижем и покормим? И вот на оставшееся от этого стола нам предлагают вершить музейное, библиотечное, архивное и культуртрегерское дело.
Судя по осторожному молчанию, мы на это согласны. Согласны на собственное бесправие, на отсутствие гражданской позиции под предлогом осторожности в интересах отдельно взятого музея. Согласны на оговор как себя, так и коллег. Согласны на якобы представительство будто бы наших интересов словно бы нашими заступниками.
Так что мы потеряли? Не только экспонаты из Эрмитажа. Пропала, не найдясь, целенаправленная культурная политика, сгинули корпоративная солидарность и цеховые ценности, исчезла ответственность музейщика перед обществом и заинтересованность общества в музее. Это потери. И они особенно стыдны пред мужественными лицами беспокойных наших учителей, спасавших и спасших многие памятники, коллекции, музеи, коллег в кошмарах и безумии первой мировой, Гражданской, Великой Отечественной, репрессий.