Одной из специальных гостей Второй московской биеннале, открывающейся в феврале 2007 года, станет прославленная австрийская художница ВАЛИ ЭКСПОРТ (именно так, заглавными буквами, пишется ее псевдоним). ВАЛИ ЭКСПОРТ побывала в Москве, чтобы подготовить свою монографическую выставку. И нашла время, чтобы ответить на вопросы ИРИНЫ Ъ-КУЛИК.
— Какие из ваших классических произведений будут показаны московской публике?
— Работы конца 1960-х: фото- и видеодокументация перформансов, в которых я задействовала собственное тело. От этой документации протягивается нить к моим позднейшим короткометражным и полнометражным фильмам, которые мы также собираемся показать в Москве.
— Ваши перформансы 60-х весьма радикальны и для публики того времени были шоком. На Западе их давно воспринимают как классику, зрители давно знают, как следует воспринимать такого рода искусство. Но вот у нас публика еще не знает, как нужно на это реагировать. Вам интересна реакция такого неподготовленного зрителя, который по-прежнему воспринимает это как скандал, или же вы все же предпочитаете подготовленных ценителей искусства?
— Еще в 1960-е годы я привыкла к агрессивной реакции публики, к тому, что зрители поддаются на мои провокации. Я пережила все эти реакции на собственной шкуре и знаю, как себя вести в подобных ситуациях. Конечно, в Европе все это уже воспринимается как история. Тем интереснее поместить этот материал в новый контекст, вызвать новое взаимодействие между произведением и аудиторией, спровоцировать между ними обоюдную агрессию.
— Ваше искусство тесно связано с идеологией феминизма. Что, по вашему мнению, женщинам-художницам все же удалось изменить в искусстве и в социуме с тех самых 1960-х, когда феминизм получил мощное выражение в современном искусстве?
— Безусловно, в арт-институциях изменилось очень многое. Появилось множество женщин-кураторов, галеристок, искусствоведов, директоров музеев, которые стали выставлять и продвигать женщин-художниц. Достижение феминизма состоит именно в том, что, если в 1970-е годы первостепенным был вопрос "мужчиной или женщиной создано произведение", сейчас он уже не так интересен, потому что женщины наконец завоевали равноправные позиции. Сегодня говорить о каком-то специфическом женском искусстве, по-моему, уже неактуально.
— А как быть с социумом? В 1960-е годы вы, как и другие художницы-феминистки, говорили, что стремитесь к тому, чтобы женщины начали по-другому воспринимать себя, освободились, раскрыли свою сексуальность. Им это удалось?
— Феминистический проект 1960-1980-х был, безусловно, утопией. Добились мы, если рассматривать все это в большой исторической перспективе, немного. Все же за доминированием мужчин стоит многовековая традиция, которую невозможно изменить за 20-30 лет. И образ женщины в общем-то остался таким же упрощенным и поверхностным, каким он был раньше. Но теперь у женщин есть выбор — следовать этому стереотипу или не следовать. И это очень важно.
— Кому были адресованы ваши феминистические акции 1960-х — женщинам, которые должны были изменить представление о себе самих, или мужчинам, которые должны были пересмотреть свои взгляды на женщин?
— Для меня не существовало конкретного адресата: я работала со структурой всего общества в целом, а не обращалась отдельно к мужчинам или женщинам.
— У вас был перформанс, заключавшийся в том, что вы выгуливали на поводке, как собаку, вашего партнера Питера Вайбеля. Много лет спустя в России появился художник Олег Кулик, тоже прославившийся в образе гуляющего на поводке человека-собаки. Как вы относитесь к его перформансам: как к продолжению начатого вами сюжета, как к случайному совпадению или как к плагиату?
— Я знаю о перформансах Олега Кулика только по фотографиям — я никогда не видела их вживую. Но я ни в коем случае не стала бы говорить о плагиате: просто материал нашего тела (поведение, позы), используемый разными художниками, все же ограничен, и дело не в том, что ты используешь, а в том, каким образом.
— В 1970-е годы вы написали сценарий по книге Ельфриды Елинек "Пианистка". Почему этот сценарий так и не был снят и как вы относитесь к недавней экранизации того же произведения, сделанной Михаэлем Ханеке?
— Первый набросок сценария написала сама Ельфрида Елинек. А я его переделала, предполагая, что буду ставить этот фильм как режиссер. Я предлагала этот проект на австрийское и на немецкое телевидение. Но его отвергли: уже сама книга была весьма провокативной, а моя интерпретация отнюдь не сглаживала проблемные моменты. Сегодня показывать на экране то, о чем писала Елинек, уже не проблема. Так что авторам нового фильма, несомненно, было гораздо легче.
— Псевдоним ВАЛИ ЭКСПОРТ, насколько я знаю, отсылает к популярной австрийской марке сигарет. Сегодня, в эпоху всеобщей борьбы с курением, это не создает вам проблемы?
— Вообще-то псевдоним ВАЛИ ЭКСПОРТ появился раньше, чем работа, ассоциирующая его с маркой сигарет. Для меня важны были не сигареты, а слово "экспорт" — как некое выведение наружу моих идей и внутреннего опыта. А потом возникла идея связать мое имя с рекламой популярных сигарет "Smart export". И я сделала пачку сигарет со своим логотипом — это был мой первый художественный объект. Что же до курения, то сама я бросила курить 15 лет назад, но считаю, что абсурдно насильно заставлять человека вести здоровый образ жизни. Тот, кто хочет курить, должен курить.
— Один из самых известных ваших проектов — это подвязка для чулка, которую вы в 1970-м году вытатуировали у себя на бедре. После того как это произведение было сфотографировано и опубликовано, вам никогда не хотелось свести татуировку, этот стигмат "женственности-с-точки-зрения-мужчины"?
— О нет, никогда.