На экранах московских кинотеатров снова появились два самых знаменитых фильма Клода Лелюша. Случайность это или нет, но фильмы идут почти одновременно — вчера в киновидеоцентре "Москва" были представлены "Мужчина и женщина 20 лет спустя", а сегодняшний показ в "Иллюзионе" возвращает зрителя на двадцать лет назад — к первому фильму дилогии "Мужчина и женщина".
Дилогия Клода Лелюша — факт не только и не столько истории французского кино, сколько психологической истории советского общества шестидесятых-семидесятых. Ни один нормальный француз не смотрел "Мужчину и женщину" так, как смотрели этот фильм в Москве или в Саратове. Для французов фильмы Лелюша — сентиментальный роман, купленный на вокзале: прочитать и выбросить, посмотреть и забыть. А для советской интеллигенции "Мужчина и женщина" стал культовым в полном смысле слова.
Почему? Не может быть, что только из-за невероятно смелой по тем временам для пуританского советского экрана постельной сцены c красавцами-полубогами Жан-Луи Трентиньяном и Анук Эме. Фильм мало кому известного двадцатидевятилетнего француза недаром немедленно завоевал Золотую Пальмовую Ветвь Каннского фестиваля и пару "Оскаров", а с наступлением 70-х был дружно забыт во всем мире. Потому, что Лелюш с гениальной интуицией звездного мальчика аккумулировал в "Мужчине и женщине" самые яркие, ударные, почти аляповатые знаки интеллектуальной моды шестидесятых. Умеренно-навязчивая мелодия Франсиса Лея — знаменитая "ша-ба-да-ба-да". Умеренно снобистские разговоры о бразильской самбе и скульптуре Джакометти, перемежающиеся объяснениями в любви. Упрощенное представление о "подтексте" экзистенциалистской прозы рядом с гарантированным хеппи-эндом. Романтические профессии окружающих женщину мужчин: не рабочие и не студенты, а рискующие жизнью каскадеры и автогонщики. Изрядная доля жестокой мелодрамы. Побережье Атлантики, дождь над Шартрским собором. И, конечно же, автомобили последних марок — фетиши опьяненных скоростью шестидесятых. И все это слито воедино не столько по законам кинематографа, сколько по законам шансона, вошедшего тогда же в каждый советский дом с голосами Эдит Пиаф и Ива Монтана.
Спустя 20 лет Лелюш решил вернуться к истории своих героев. Они почти не изменились, не изменился и сам Лелюш, никуда не исчезло его любимое дитя — студия "Фильм тринадцать". Но изменились векторы моды, и, если китч 60-х окутан для нас нынешних сладкой ностальгией, то китч 80-х откровенно раздражает.
Драма Лелюша — драма неразделенной любви. Мало кто любил кино так страстно, как этот юноша, снимавший один фильм за другим, один рекламный ролик за другим. Кинематограф же "большой", "авторский", в который он так стремился попасть, почти игнорировал его. Один из ведущих киножурналов определял творчество этого романтика как "позор профессии". Ему напоминали слова великого кинокритика Луи Деллюка о том, что "когда режиссер умирает, он становится фотографом". Не добившись взаимности киноэлиты, Лелюш выбрал себе более надежную любовницу — публику, которая во все времена будет мечтать о красивых мужчинах и женщинах, экзотических пейзажах, открытых авто. Лелюш — пророк простых истин: "жить, чтобы жить", "приключения есть приключения", "да здравствует жизнь". Самой благодарной подругой оказалась публика российская, для которой Лелюш навсегда остается автором "Мужчины и женщины" — фильма, над которым рыдали питерские и воронежские школьницы.
МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ