В рождество принято ходить в гости с поздравлениями даже к незнакомым людям, поэтому, нарушая все традиции Daily о точной информационной привязке к событию и находясь под глубоким впечатлением, которое в конце года произвели на меня кремлевские концерты "Нины Ананиашвили и звезд мирового балета", я нахально напросился к ней в гости.
"Звезды мирового балета" — строго говоря не труппа или еще не труппа, а команда единомышленников, сложившаяся во время летних гастролей в Японии и объединяющая Нину, ее мужа Григория Вашадзе, президента компании "Apт-менеджмент", солиста Большого театра Алексея Фадеечева, Дарси Кистлер и Нилас Мартинс (New York City Ballet), Элизабет Платель и Николя Ле Риш (Grand Opera-Ballet de Paris), Жанну Аюпову, Татьяну Терехову (Мариинский театр), Игоря Зеленского (Мариинский театр и New York City Ballet), Роз Гэд, Александра Колпина, Юрия Посохова (Датский королевский балет), а также Ирину Дорофееву и Вадима Писарева (Дюссельдорфский баллет)
Р.Ш. Многие Ваши партнеры танцуют не только в Большом, а у Вас — только Большой, неужели нет предложений?
Нина Ананиашвили. Почему? Предложений, конечно, была масса. И получаю. Предлагали даже на все время остаться и в Англии, и в Америке. Условия очень заманчивые. Но, понимаете, мне не хотелось расставаться с Большим театром. Не потому что БОЛЬШОЙ театр, в смысле названия или традиций, первая причина — я не хотела расставаться с педагогами моими. В общем это три человека: Наталья Золотова, которая меня воспитала, выпустила на большую арену и, благодаря ей я получила прописку, попала в Большой театр, Стручкова, потому что вот уже десять лет с ней работаю, и Семенова Марина, каждый день я с ней занимаюсь в классе. Поэтому я не переехала ни в одну труппу работать. Я езжу туда в гости: танцую месяц-два, готовлю новый спектакль и приезжаю обратно, домой. А потом — свобода. Когда у них в труппе, они говорят: "Вот тебе контракт. Поставь подпись, напиши цифры". Это означает, что попадаешь в абсолютную зависимость, зачем? Привезешь свою труппу, это как экскурсия.
Р.Ш. Все вы были в Японии и сейчас собираетесь на Тайвань, а почему такие гала-концерты стали редкостью в Москве? Может быть финансовые проблемы? Как и кем все это оплачивается?
Григорий Вашадзе. Как? У меня есть партнер в Японии. Я с ними давно сотрудничаю. Обхаживал лет десять. С ними у меня разговор простой. Они мне беспредельно доверяют. Я им говорю: "программа будет так-то так-то, стоить будет столько-то столько-то". Почему, например, эту группу нигде не видели, кроме Японии, стран Юго-Восточной Азии. Потому что денег таких нет. А в России времена, когда сюда просто так приезжали, уже прошли. Это очень дорогое удовольствие. Очень хороший художник, его костюмы, это, чтобы вы могли себе представить, стоит около $50 тыс. плюс что-то там около $300 за каждый спектакль. У нас в России нет художников. У нас есть Саша Васильев, которого здесь нет. Ой, нет, извините, еще Анатолий Нежный.
Н.А. Анатолий и Елена. Они вдвоем работают. Муж и жена. Они делали костюмы к "Жар-птице", восстановили старые декорации Головина, но при этом проявили массу вкуса. Это как раз очень трудно восстанавливать. Они совсем молодые ребята. Им по 23-24 года.
Г.В. Привезти западного художника — это очень дорого. Например, я знаю, что Сашу Васильева, если при том условии... Да ну нельзя, понимаете. Я хочу, например, привезти спектакль "Онегин" — сделать какой-нибудь свободный союз артистов балета, как сделал когда-то Немирович-Данченко. Ну звезды собирались и расходились. Иметь "Онегина", "Месяц в деревне"... Очень смешно, прости, пожалуйста, очень русские балеты, духовно русские — все сделаны на Западе английскими хореографами. И все они живут там — "Онегин", "Месяц в деревне", "Три сестры". А "Золушка" Захарова? Такие спектакли нужно возвращать.
Р.Ш. Нина, Вы не хотели бы станцевать "Золушку" у Васильева?
Н.А. Нет
Г.В. Я считаю, что это безвкусица. Захарова все равно лучше. "Золушка" Васильева чисто на зрителя, однодневка.
Р.Ш. А костюмы от Nina Ricci?
Г.В. Помпу создать. И для танцев не удобные костюмы. Просто, чтобы сказать Васильев, Прокофьев и еще Nina Richi. Есть выдающиеся модельеры — Ив Сен Лоран, сделавший просто прекрасные, потрясающие костюмы для Майи Михайловны, но нельзя брать Жерара Гепара, только потому что он ведущий модельер дома Nina Richi и давать ему делать костюмы. Вблизи, фактурно это очень красиво, но издалека 80% красоты тканей пропадает. И танцевать в них невозможно. Есть уникальные художники : англичанин Нико Георгиадис и Питер Фармер, наш русский Александр Васильев, который живет в Париже с 79 года — такого костюмера просто нет в мире.
Р.Ш. Вы собираете команду буквально в один день, а как же репетиции?
Н.А. В Японии я очень волновалась, я знала, что Элизабет прилетает только в три часа, в театре — только в четыре, полчаса репетировала и сразу же на сцену. Но никто не мог догадаться, что мы вместе не репетировали.
Г.В. Нина тогда рекорд побила. Она танцевала в Хельсинки, села в самолет, летела через Цюрих, прилетела и сразу станцевала второй акт "Лебединого" и третий "Дон Кихота" и "Раймонду". Три па де де. Всего двадцать часов добиралась. 14 часов летела, четыре часа в аэропорту, и два часа на машине от аэропорта до центра Токио.
Н.А. Я думала посплю хоть два часа. Гия прилетел из Москвы, будил меня, вошел, помылся, вещи разложил — я ничего не слышала!
Г.В. Мне пришлось портье вызвать, я звонил, ногами топал — бесполезно.
Н.А. Он меня разбудил и говорит: "Нина, у тебя же уже спектакль!", "Какой спектакль, где я? А, спектакль, ну я пошла." И действительно на автопилоте мы станцевали два дня, а потом три дня я отходила. И эти три дня действительно были ужасными. Перемена климата, времени. У меня были три года совершенно сумасшедшие. В этом году хочу больше быть дома.
Р.Ш. Кстати, о доме. Как вы живете, кто занимается хозяйством?
Г.В. Нам помогает женщина, но поймите, это не экономка, не домработница, это — семья.
Н.А. Продукты я покупаю... Иногда. Йогурт...
Р.Ш. Простите за нескромность, а какой у вас автомобиль?
Н.А. У нас нет машины.
Г.В. Я вообще не люблю машины, дачи, дома, имущество.
Р.Ш. Хорошо вы выбираете такси, а дача?
Г.В. Никогда не было и не будет.
Р.Ш. Ну никогда. Кто знает, что будет.
Г.В. Нет-нет.
Р.Ш. Меня поразил Ростропович, когда сбился со счета при перечислении своих домов в Европе и Америке. И сказал, что все-таки лучше всего в Жуковке.
Г.В. Это зависит от человека. У нас спокойный сон. В итоге я хочу иметь где-нибудь свой дом. Но не в России. Я знаю, что вы сейчас меня спросите. Только две страны — или Испания, или Португалия.
Р.Ш. Это дальние планы?
Г.В. Нет, мы хотим там дом свой. В стране басков. Это ближние планы. Почему в страну басков, потому что они страшно на нас похожи. Между прочим, это действительно так. Тысячи городов с мощеными улицами с полным отсутствием машин и деловой активности. Чтобы у меня была моя кофейня, мой магазин, чтобы я узнавал людей...
Р.Ш. Своя кофейня — это как завсегдатай или же своя?
Г.В. Нет-нет, как завсегдатай, чтобы пришел и какой-нибудь Хуан встречал, улыбался, снимал пальто. Я не знаю, ты когда-нибудь жил в таком городке?
Р.Ш. Нет, не доводилось. В Англии я жил, но это совсем другое.
Г.В. А я жил в Швейцарии. Англия — это не страна. Англия — это клуб.
Р.Ш. А отдыхать, вы уезжаете куда-то?
Г.В. Да, уезжаем. На Гавайские острова. Отключка полная: телефона нет, газет нет, телевизора нет. Мы ездим всегда втроем или вчетвером: я, Нина, Алеша и Алешина девушка. Вдвоем уже совсем можно рехнуться.
Р.Ш. Нина, а как Вы одеваетесь? Вам важно от КОГО-то одеваться?
Н.А. Вы знаете, я совершенно не зациклена на моде. Не обязательно совсем чтобы Кристиан Диор или Пьер Карден. Если мне нравится, я ношу. Вот мне очень нравится чудесная английская фирма Escape. Чудесная кофта и мне нравится. Ношу джинсы, потому что удобно. Ну есть у меня, правда, платье от Valentino. Есть, конечно, вечерние выходные платья, в основном итальянские. Кристиан ля Круа, Лагерфельд, Ив сен Лорановское ношу.... Но просто на чем-то одном не зацикливаюсь. Нравится — ношу. Конечно же фирменные вещи себя оправдывают. Во-первых, это единственные экземпляры, во-вторых всегда удобны и хорошо сидят.
Р.Ш. А у Вас есть в театре свой визажист?
Н.А. В театре есть люди, мы их не называем визажистами, я гримируюсь сама для сцены. Но есть мастера, которые помогают укладывать волосы. Гримеры. А для себя, я сейчас познакомилась с Сашей Шевчуком. Это человек, который делает 90% наших клипов, он работает с Бондарчуком. Он мне помогает, стрижет, гримирует, если надо для передачи по телевизору. Я никогда к этому серьезно не относилась. Но когда я с ним поработала, я поняла, что это важно, что мне не нужно было для экрана делать какое-то лицо.
Р.Ш. Большинство фотографий, которые мы видим, на мой взгляд, совершенно не соответствуют Вашему реальному образу.
Н.А. У нас это действительно проблема. Нет хороших художников (фотографов). Есть один уникальный художник — датчанин Мицков. Он делает художественно портреты — не просто фотографии. Но мы никак не можем выбрать время.
Р.Ш. Хорошо, вы отдохнете, а что дальше, в следующем году? Я видел вас в основном в классических балетах, а не хотите ли попробовать себя в новом амплуа, острохарактерном, например?
Н.А. В основном я танцую классику. Но были и современные балеты. В Америке я станцевала "Аполлона", а в Англии — комическую партию "Тщетная предосторожность", надо было дурачиться. Сейчас хочется сделать какую-то неожиданную комическую роль. А еще у меня есть давнишняя мечта станцевать такой балет "Манон". Это трехактный балет, масштабный. Драматический балет, изумительная хореография.
Р.Ш. А в роли режиссера не хотите себя попробовать? Впрочем, с режиссером тут все понятно.
Н.А. Нет. Гия как режиссер никогда не выступает. У него очень много идей. Он фонтанирует идеями.
Г.В. У меня есть одна идея. Есть такой выдающийся хореограф, уникальная личность Евгений Панфилов, он живет в Перми. Это то, что Россия матушка выбрасывает на поверхность. И всех поражает. Человек не на кого не похожий. Он сам по себе. У него есть уникально красивый балет...
Н.А. Ой, ты сейчас все расскажешь. И кто-нибудь возьмет и поставит его. У нас так уже было.
Г.В. Ничего. И я хочу в какой-нибудь очередной гала-концерт в заключительный акт поставить этот балет. Одноактный балет. Городской, деревенский романс. Там нет солирующих партий. И все звезды в течение одного акта будут делать одно дело.
Р.Ш. В вашем гала-концерте потрясающая концовка из "Дон Кихота", в которой нет солиста: все выходят каким-то удивительным каскадом. Одно дело, о котором Вы говорите, это принцип?
Н.А. Мы танцевали с друзьями. Я их даже не называю коллегами — это друзья. Писарев, Посохов, Татьяна Терехова — мы уже подружились настолько. При том, что мы все же балерины, все личности, звезды — все это прекрасно знают, и при этом у нас нет между собой...Вы понимаете. Мы прекрасно общаемся и получаем удовольствие. В любом другом раскладе они бы начали "я не там стою, да мне не такой свет или почему я не заканчиваю акт" — открывать акт всегда хуже. А когда знают, что в конце будет еще Дон Кихот, где каждому дана возможность блеснуть...
Г.В. Ты просто профессионал. Выходишь, показываешь на что способен, а уж потом судите сами. Нам не нужны свои места, мы все стоим на своих местах.