До революции бизнес шведской компании Ericsson в России шел столь успешно, что Ларс Магнус Эрикссон, основатель и владелец фирмы, всерьез подумывал перенести головной офис в Санкт-Петербург. Слава богу, не решился. Но крупнейшее на тот момент производственное предприятие Ericsson большевики национализировали.
Дешевле, чем Белл
Первая волна телефонизации в Европе проходила примерно так же, как веком позже начало мобильной телефонизации. Первыми появились супердорогие, ненадежные и малофункциональные аппараты. В Швеции белловский телефон появился в 1877 году, когда Хенрик Торстен Содергрен протянул провода от своего дома к своему же ювелирному магазину. Примерно так же, по принципу "точка--точка", телефонизировались и другие состоятельные шведы. Когда рупорные телефоны ломались, владельцы несли их ремонтировать к инженеру Ларсу Магнусу Эрикссону. А он увидел в них столько очевидных недоработок, что решил заняться усовершенствованием конструкции аппаратов. Так его стараниями появился новый тип телефона — "настольный телефон с магнето и рупором".
В 1880 году компания Белла запустила первую коммерческую телефонную сеть в Стокгольме. Телефонная связь стала пользоваться спросом. Годом позже группа предпринимателей из города Явле создала телефонную ассоциацию Telegrafverket и объявила тендер на оборудование, в котором приняли участие известная компания Белла и никому не известный производитель Эрикссон. Швед предложил куда более низкие цены, что заставило организаторов конкурса усомниться в качестве его оборудования. Они решили провести независимые испытания, и Эрикссон победил. Эта победа положила начало периоду бурного роста фирмы. В течение пяти лет телефонные сети появились в 64 из 93 городов Швеции, и все они были построены на оборудовании Эрикссона.
Действовавшая в Стокгольме телефонная компания Bell держала цены на свои услуги на очень высоком уровне. Абоненты были недовольны. Конкуренцию Bell решил составить тот самый Хенрик Торстен Содергрен, обладатель первого в Швеции телефона. В 1883 году он создал собственную операторскую компанию Stockholm Allmanna Telefonaktiebolag (SAT). Ее девиз был прост и привлекателен — "Телефон в каждый стокгольмский дом", а плата за подключение к сети SAT составляла меньше половины от ставки Bell. Благодаря конкуренции к 1886 году Стокгольм стал лидером по числу телефонов на душу населения: у SAT было 3164 абонента и еще 1655 человек пользовались услугами Bell.
Четверть рубля на водку
В начале 90-х годов XIX века на долю Эрикссона выпали серьезные испытания. Шведские операторы решили, что им выгоднее самим делать оборудование. В 1891 году Telegrafverket открыла собственную фабрику, через пять лет ее примеру последовала SAT. Продажи телефонов LME в Швеции резко упали. От разорения спас экспорт. Заказы поступали из Дании, Австралии, Новой Зеландии, была получена концессия на строительство телефонной станции в Шанхае. В Лондоне открылось торговое представительство, а затем и завод компании. На рубеже веков в Южной Африке разразилась бурская война, и LME поставила туда большое количество полевых, или так называемых кавалерийских, телефонов. В начале XX века офис и фабрика LME появились в Нью-Йорке. Одновременно началась реализация крупного проекта строительства телефонной станции в Мехико.
Но самый крупный успех ждал компанию Ларса Магнуса Эрикссона в России. Начиналось все так. В 1897 году фирма Эрикссона получила разрешение на открытие телефонной фабрики в российской столице. Производство разместилось в добротном доме на Васильевском острове, помещение в котором было арендовано на пять лет. За четыре года существования на фабрике было собрано 12 тыс. телефонных аппаратов и около 100 коммутаторов на 100-200 абонентов каждый. Все необходимые детали и материалы доставлялись из Стокгольма. Довольно скоро фабрике стало тесно в прежних рамках, и началось строительство собственного фабричного здания на Сампсониевском проспекте. Открытие новой телефонной фабрики, в которую было вложено около миллиона крон, состоялось в декабре 1900 года. Принимать ее приехал сам Эрикссон, и остался весьма доволен результатом. По сему поводу он распорядился выдать всем рабочим по 25 копеек на водку.
Несостоявшийся подарок России
В 1901 году истек срок действия концессии Международной телефонной компании Белла на строительство и эксплуатацию городских телефонных сообщений России. Власти всерьез задумались о выборе нового концессионера. Еще бы, абонентская плата была непомерно высокой — 250 рублей, целое состояние по тем временам. Для сравнения: в фешенебельном магазине "Меха" енотовую шубу можно было купить за 65 рублей. Да и качество связи, а также скорость и точность соединений были довольно низкими.
Комитет министров назначил торги, в результате которых Московская, Петербургская, Варшавская, Одесская и Рижская телефонные сети должны были перейти к новому владельцу. Согласно главному условию торгов, право на эксплуатацию сети должен был получить соискатель, предложивший наименьшую плату за пользование телефоном. И торги выигрывает Шведско-датско-русское телефонное акционерное общество, предложившее рекордно низкую абонентскую плату — 79 рублей.
Оценив растущую потребность москвичей в телефонной связи, компания приступила к строительству Центральной городской станции с гигантской по тем временам суммарной мощностью — 60 тыс. абонентов. Был выкуплен участок земли в Милютинском переулке, и для постройки здания пригласили популярного в то время архитектора Адольфа Эрикссона. Проектирование суперстанции в Милютинском переулке было сложнейшей технической задачей. Для ее решения был приглашен Ларс Магнус Эрикссон, имевший опыт монтажа аналогичной станции в Стокгольме. Все детали проекта разрабатывались и выверялись в Швеции специалистами его компании. Отдельные узлы и фрагменты оборудования изготавливались на стокгольмском заводе фирмы. Окончательная сборка происходила в Москве и частично — на фабрике в Петербурге. Для монтажа оборудования из Стокгольма выписали шведских мастеров и высококвалифицированных рабочих. Центральная станция стала объектом пристального внимания москвичей задолго до ее ввода в эксплуатацию. Люди часто приходили в Милютинский переулок, чтобы посмотреть, как идет строительство. Высотка с башней впечатляла своими размерами и красотой. Удивляла горожан и прокладка специального телефонного кабеля: его укладывали глубоко под землей, для чего нанятые Эрикссоном рабочие рыли по всему городу траншеи. Раньше ничего подобного не происходило — сигнал передавался по телеграфным проводам, что значительно снижало качество связи. Торжественное открытие центральной телефонной станции в Москве состоялось в октябре 1904 года.
К 1905 году на петербургской фабрике Эрикссона работало уже 650 человек, а объем продаж вырос с 500 тыс. крон в 1901 году до 2,3 млн крон. Ларс Магнус Эрикссон к тому времени окончательно покинул компанию, поэтому фабрику, до сих пор работавшую под его именем, было решено трансформировать в российское АО. Так появилась Russische Actien Gesellschaft LM Ericsson & Со. ("Русская LME") с акционерным капиталом 500 тыс. рублей.
К 1917 году на петербургской фабрике Эрикссона работало 3500 человек — вдвое больше, чем на головном предприятии в Стокгольме. Самыми крупными заказчиками фабрики были Управление почтой и телеграфом, Управление железными дорогами, другие военные и гражданские российские ведомства. Петербургская фабрика была эксклюзивным поставщиком оборудования связи для телефонных сетей в Харькове, Ростове, Казани, Саратове, Самаре, Астрахани, Омске, Томске и Нижнем Новгороде. С началом первой мировой войны спрос на телефоны резко возрос — прежде всего со стороны военных. Чтобы справляться с заказами, питерская фабрика была расширена и модернизирована.
После революции из-за отсутствия топлива, нехватки сырья и рабочих рук фабрика остановилась. Через два месяца на отдельных участках работа возобновилась — но что могли сделать 168 человек? В 1919 году было выпущено всего 1966 телефонных аппаратов. К лету того же года фабрика была безвозмездно передана в собственность государства и вскоре получила название "Красная заря".
ЕГОР ЛОХМАЧЕВ
Ericsson учился у Siemens
Ларс Магнус Эрикссон родился 5 мая 1846 года на ферме близ шведской деревни Вегербол. Он был шестым ребенком в семье фермера Эрика Эрикссона и Марии Берты Йенсдоттер. В школу Ларсу ходить не довелось, а в возрасте 12 лет он осиротел после внезапной смерти отца. Едва Ларсу Магнусу исполнилось 20, он решил освоить электротехническое ремесло и отправился в столицу — Стокгольм, где в одной мастерской, занимавшейся изготовлением и ремонтом электротехнического и телеграфного оборудования, требовались ученики. Через шесть лет Ларс получил возможность продолжить свое обучение в Европе. Там он почти год проработал чертежником и конструктором в берлинской фирме Siemens & Halske, занимавшейся производством телеграфных аппаратов. Свои европейские университеты ЛМ закончил в Берне, в компании Hasler & Escher. В 1875 году молодой Эрикссон вернулся в Стокгольм и вместе с товарищем по прежней работе Карлом Андерссоном основал "Электромеханические мастерские LM Ericsson & Co", из которых и выросла компания Ericsson.
К 1901 году Ларс Магнус Эрикссон, которому исполнилось 55 лет, решил, что свой вклад в индустрию он уже сделал, и передал бразды правления в компании Акселю Бострему. До 1903 года он еще оставался членом правления, но затем решил окончательно удалиться от телефонных дел и продал все свои акции. Он перебрался на ферму, решив создать модель идеальной фермы, электрифицированной сверху донизу. Эрикссон занимался обустройством фермы вплоть до 1916 года, а после передал ее своему младшему сыну.
Скончался Ларс Магнус Эрикссон 17 декабря 1926 года.