Сегодня, после того как этот номер уже вышел из печати, предварительные результаты выборов в новый российский парламент уже известны. Тем не менее и вечером в воскресенье, когда пишется эта статья, становится очевидным, что, несмотря на значительное число голосов, полученное партиями правой и право-центристской ориентации, в Федеральном собрании им будет противостоять сильный лево-популистский блок. Ничего неожиданного в этом для идеологов либерального капитализма, однако, нет. Россия подтвердила существование тенденции, в соответствии с которой право-радикальные правительства в посткоммунистических странах после осуществленных ими "буржуазных" революций уступают место левым и лево-центристским блокам, против которых, собственно, эти революции и были направлены.
В целом процесс колебания общественного мнения от левого политического фланга к правому носит повсеместный характер и связан как с воспроизводственными циклами и структурными кризисами экономики, так и с пока мало изученной "маятниковой" реакцией массового сознания на периодически утверждающиеся идеологические стереотипы. В случае с Восточной Европой западных экспертов, однако, настораживает то, что в Польше и Литве на смену правым апологетам либеральных рыночных моделей в ходе последних выборов пришли их откровенные оппоненты с активным коммунистическим прошлым. Тем не менее первые шаги "неокоммунистических" правительств показали незыблемость таких основополагающих принципов капитализма, как частная собственность и свободное ценообразование. Несмотря на обличительный пафос предвыборных выступлений, победившие партии, создав правящие коалиции, вынуждены были в какой-то мере все же продолжить экономический курс своих предшественников. При этом — в соответствии с принципом маятника — чем более шоковым был переход от коммунистической к рыночной экономике, тем более "красными" были в прошлом члены новых правительств: так, пережив две зимы в условиях острого энергетического кризиса, население Литвы накануне очередной зимы проголосовало за своего прежнего коммунистического лидера.
Иная, чем в Польше и Литве, экономическая политика привела в России и к несколько иным результатам первых посткоммунистических выборов. Пережив "шоковую терапию" всего лишь на протяжении немногим более двух месяцев в начале 1992 года, население сохранило кредит доверия к правым политикам, оплотом которых в избирательной кампании стало прежде всего движение "Выбор России". Неустойчивое равновесие, которое, вероятно, будет характеризовать новый парламент, все же явится для президента лучшей альтернативой по сравнению с перспективой воспроизводства прежнего противостояния либерально-рыночного правительства и парламента, ориентирующегося в своей экономической политике на чисто левые принципы. Отсутствие массовой безработицы, индексация доходов, отрицательная до последнего времени рефинансовая ставка Центрального банка и льготы трудовым коллективам в процессе приватизации смягчили формы социального протеста, удержав его в приемлемых рамках. Относительный социальный комфорт, правда, был куплен ценой четырехзначной инфляции. Тем не менее итоги выборов ставят перед президентом тот же вопрос, который два месяца назад со страниц лондонской The Times немецкий экономист Вольфганг Мюнхау адресовал специалистам МВФ и Всемирного банка: сколько времени еще потребуется для того, чтобы русские отошли от Ельцина, если он предоставит возвращенному в правительство Гайдару полную свободу в проведении реформ?
Опасность левого реванша на востоке Европы, возможно, была более ясно осознана международными финансовыми кругами в период избирательной кампании в России, когда постоянно проводившиеся опросы общественного мнения давали устойчиво высокий процент недовольных жесткой экономической политикой нынешнего правительства. На прошлой неделе появились первые симптомы изменения подхода МВФ к методологии демонтажа коммунистических экономик. Со ссылкой на Мишеля Камдессю в аппарате правительства России быстро распространилась информация о том, что фонд "в настоящий момент с учетом новой информации более пристально изучает деятельность Центрального банка за последние полтора года". В правительстве это породило подозрения в том, что международные финансовые круги начали пересматривать свое отношение к председателю ЦБР Виктору Геращенко, которого профессор Гарвардского университета и советник российского правительства Джеффри Сакс недавно назвал "худшим председателем национального банка в мире". Если срочно улетевший на консультации в Вашингтон заместитель председателя ЦБ Александр Хандруев привезет на этой неделе подтверждение смены настроений за океаном, это станет еще одним свидетельством кризиса международных финансовых организаций — еще одного рожденного "холодной войной" института, вынужденного проводить ревизию своих политических принципов после победы над мировым коммунизмом.
Даже если МВФ и не изменит своих подходов к оценке хода реформы в России, экономическая политика в стране в не столь отдаленном будущем может претерпеть существенную модификацию. Причем для этого будет излишним проводить смену состава правительства. Появление "более профессионального парламента" в переводе с политического языка означает формирование в Федеральном собрании гораздо более сильных групп отраслевого, регионального и корпоративного лоббирования. В сочетании с относительным меньшинством в новом парламенте сторонников жесткой монетарной политики эта тенденция может привести к тому, что уже в начале следующего года при обсуждении