премия балет
На Новой сцене Большого театра прошла XIV церемония награждения балетным призом Benois de la danse и концерт некоторых номинантов 2006 года. Несмотря на отсутствие артистов-лауреатов из Мариинского театра, ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА не сочла вечер потерянным.
C концертами Benois de la danse всегда такая история: добрая половина номинантов не доезжает до Москвы. Причем чем именитее претендент, тем большая вероятность его отсутствия: личные планы звезд расписаны по дням. Однако в этом году возникала совсем уж скандальная ситуация: до Москвы не доехали соседи-петербуржцы — трое молодых и малораскрученных солистов Мариинского театра. По словам художественного директора Benois Нины Кудрявцевой, петербургская дирекция не унизилась до объяснений с организаторами конкурса, хотя приезд солистов сорвался уже после объявления программы концерта. Поэтому ведущим церемонии Святославу Бэлзе и Марии Ситтель пришлось пролепетать про занятость петербуржцев — в этот вечер в Мариинке как раз давали оперу. Возможно, отсутствие петербуржцев объяснялось просто неуверенностью в победе (ведь даже прима Светлана Захарова получила своего Benois только после того, как перешла из Мариинки в Большой). Однако именно в этом году тяжеленные статуэтки с двумя андрогинами, распахнувшими друг другу объятия, судьи отдали петербургской молодежи — Екатерине Кондауровой и Леониду Сарафанову.
И это было не единственным сбоем. Результаты конкурса зачем-то обнародовали накануне (в программках победители были названы "лауреатами"), так что и вскрывавшие запечатанные конверты звезды, и ведущие, старательно изображавшие неведение, прямо-таки излучали фальшь. А наивный китаец Ван Ди, отхвативший второй мужской приз за лучшую роль, сломал весь сценарий, выскочив с благодарственной речью в самом начале процедуры представления номинантов: на экране как раз крутили ролики с ролями, чтобы показать публике тех, кто не доехал до Большого.
Лучшим хореографом сезона был признан Борис Эйфман со своей "Анной Карениной". Маститый автор, по-видимому, не ожидал награды — во всяком случае, артистов он в Москву не захватил. Статуэтку "За жизнь в искусстве", предназначенную шведскому хореографу Матсу Эку, отдали его жене знаменитой балерине и члену жюри Ане Лагуне. Хорошо, что скромная женщина догадалась не выдвигать на конкурс новую работу своего мужа балет "Алюминио", поставленный им в мадридском Национальном театре танца. Страшно подумать, что было бы, если бы судьям пришлось выбирать между великим шведом и господином Эйфманом. Жюри и так забаллотировало превосходную работу японки Тамако Акийямы, исполнившей в "Алюминио" главную роль — возбуждающей современности судьи предпочли аккуратный классический танец кореянки Ким Чжу Вон.
Впрочем, выбор дался нелегко и возымел обнадеживающие последствия: Юрий Григорович объявил, что отныне балет классический и современный будут разведены по разным номинациям. Необходимость и своевременность такого решения очевидны: на вечере дипломантов и лауреатов даже хорошо исполненная классика по соседству с нынешними работами выглядела как живопись Семирадского рядом с инсталляциями Дэмиена Хирста. Причем именно вкрапления актуальной хореографии удержали на плаву концерт, едва не рухнувший от отсутствия знаменитостей.
В современной хореографии сумели блеснуть даже заполонившие сцену Большого провинциалы из Балета Цинциннати (его руководительница и член жюри Виктория Морган выдвинула номинантов по всем возможным категориям), комично жалкие в балетном репертуаре. Три дуэта из балета "Превосходное равновесие" в постановке номинантки Сары Слиппер весьма неполиткорректно и восхитительно откровенно продемонстрировали зависимость хрупкой белой женщины от могучего чернокожего мужчины. В соответствии с проклюнувшейся модой на "конкретную" хореографию госпожа Слиппер с дотошностью опытного психоаналитика разобрала по косточкам три варианта семейного скандала: домохозяйка, чью зависимость от быта обозначают стол и стул, жаждет вырваться на свободу, но каждый раз остается в домашней клетке, не в силах устоять перед ласками умелого и неодолимо притягательного мужа.
Номинант-хореограф из Южной Кореи Ан Сун Су представил очередную интерпретацию знаменитого равелевского "Болеро". Ее лучше всего смотреть с галерки: артисты почти не поднимались с пола, выкладывая телами живые узоры. Это патетическое кувыркание смахивало на выступление группы водных синхронистов, отягощенное художественным подтекстом: члены команды передавали друг другу алую тряпицу — символ то ли гражданской, то ли сексуальной свободы. Однако наша публика, приученная к мысли, что спорт тоже искусство, радостно аплодировала эффектным перестроениям корейцев, особенно вертикальным композициям со стойками на головах.
Триумф современного танца случился на выступлениях лауреата Ван Ди. Этот бритый наголо, коренастый, мускулистый китаец служит ведущим солистом в Армейском ансамбле танца Гуанчжоу, ставит там идеологически выдержанные номера с правильными названиями "Ночь. Шаги. Винтовка" или "Джунгли охраняют границу", а для души — монологи про смятение чувств. На музыку песни Фрэнка Синатры он станцевал мучительный любовный крах, а ноктюрн Шопена употребил для осмысления неизбежного конца человеческой жизни. В миниатюре под названием "Watching" танцовщик, впрыгнув в круг света, не делает больше ни шага. По существу — обычный этюд по "ограничению движений", который предлагает студентам любой западный педагог. Но потрясающая музыкальность и пронзительная пластичность китайца, способного наполнить отчаянием даже трепет икроножной мышцы, превратили его монолог в серьезного конкурента знаменитому "Умирающему лебедю", исполненному примой Большого Светланой Захаровой — прошлогодней лауреаткой Benois.
Балерина "умирала" продуманно и целеустремленно. Давно я не видела таких превосходных па-де-бурре: мельчайшая дрожь ее точеных ног не засбоила ни разу. Руки то мощно и плавно взмывали вверх-вниз, то — по контрасту — изламывались беспомощными декадентскими углами. Арабески были безупречны по форме, а в прогибах на полу голова балерины едва не касалась простертой сзади ноги. Умер этот Лебедь с величественной непреложностью — красиво изогнувшись напоследок. Но к тому времени мертв он был уже минуты три — как только стало ясно, что балерина Захарова, озабоченная своим танцем, чужой жизнью и смертью обеспокоена мало.