концерт механика
В московском Клубе на Брестской состоялось совместное выступление парижского оркестра Mecanium и скрипача Алексея Айги. Концерт для трубы, скрипки, скрепки, валиков, колесиков, клавиш и видеокамеры слушала и смотрела ИРИНА Ъ-КУЛИК.
В оркестре Mecanium только один человек: французский композитор и музыкант-мультиинструменталист Пьер Бастьен. Господин Бастьен — звезда не только альтернативной музыки, но и современного искусства. Его звучащие объекты можно было увидеть и услышать на биеннале во французском Лионе и японской Нагое, он сотрудничал с композитором Паскалем Комеладом, авант-роковым гуру Робертом Уайеттом, французским видеоартистом Пьерриком Сореном и дизайнером Иссеи Мияке. В Москве Пьер Бастьен выступает уже во второй раз и вновь вместе со скрипачом Алексеем Айги (с которым они даже записали совместный альбом).
В течение московского концерта господин Бастьен успел сыграть на валторне, трубе, экзотического вида крошечной испанской фольклорной скрипке и еще чем-то, смутно похожем на мышеловку со смычком. Впрочем, Пьеру Бастьену совсем не подходит бравурно-цирковое определение "человек-оркестр". Напротив, он словно бы стесняется того, что он — человек, и ни в коем образе не пытается привлечь внимание к себе, уступая авансцену своему крошечному механическому оркестру. Оркестр, а вернее, нечто, похожее на внутренности самопальной музыкальной шкатулки, располагается на столе перед музыкантом и постоянно снимается камерой — рассмотреть все детали миниатюрной "поп-механики" можно на видеопроекции в реальном времени. На зубчатые колеса из детского конструктора наматываются разноцветные ленты, издающие тихий шорох при соприкосновении со скрепкой. Разнообразные сучковатые валики ударяют по клавишам игрушечного пианино. Лапка допотопного проигрывателя царапает по древнему винилу, извлекая краткий полузадушенный блюзовый всхлип. Склонившийся над всеми этими кулибинскими диковинками музыкант напоминает не то часовщика, не то натуралиста, исследующего жизнь каких-нибудь миниатюрных живых существ. Кажется, что робкие игры и танцы механизмов спугнет любое слишком настырное человеческое вторжение — и Пьер Бастьен и вправду проникает в созданный им мир словно бы на корточках, украдкой, под сурдинку, он и вправду снабжает сурдинами свои трубы и валторны и даже пропускает их звук через воду. Даже наиделикатнейший Алексей Айги, чья задумчивая скрипка оттеняет все эти мышино-машинные шорохи, время от времени казался слишком теплокровным для этого хрупкого мирка.
Mecanium Пьера Бастьена — этакий музыкальный "паровой панк", электронная по своим приемам музыка, сыгранная механическими средствами, вполне представимыми в позапрошлом веке. И как любой устаревший реликт воображаемой боковой ветви прогресса, этот механический оркестрик выглядит забавным и в то же время щемяще-меланхолическим. Эта музыка вроде бы хочет быть автономной от человека и, быть может, даже более долгоиграющей, нежели живой музыкант. Но в то же время ей очень нужно наше внимание и участие — должен же какой-нибудь заботливый часовщик поддерживать функционирование этого механизма, а слушатель — благодарно внимать его звукам. Когда в конце московского выступления Пьер Бастьен и Алексей Айги покинули сцену, оставив механизмы играть в одиночестве, а публика стала постепенно расходиться, стойкую заводную музыку стало жалко, как забытую игрушку.