До первой крови
В драке на бытовой почве бьют за дело: сказал не то, посмотрел не так, толкнул и не извинился. В кулачном бою бьют не за дело, а потому, что открылся.
Психология общественной и политической борьбы в России становится все ближе к психологии кулачного боя. В противоборстве власти и оппозиции, суровых державников и твердокаменных либералов, сторонников национального, непроезжего без трактора пути и пропагандистов общечеловеческих, то есть ничейных ценностей уже никто не интересуется сутью дела. Важны только принадлежность к сообществу, группе, команде и уязвимость в каждый отдельный миг.
Волга впадает в Каспийское море — истинность (или сомнительность) этого утверждения никому не интересна. Отношение к информации определяется тем, от кого она исходит. Если от правозащитников — начальство примеривается и находит уязвимую точку: а, попались, это иностранные разведки снабдили вас секретными картами, чтобы навредить российским интересам! Если же про Волгу сообщил Кремль, то вся оппозиционная общественность хитро прищуривается и наносит удар — опять имперские амбиции, великие реки и прочая пропаганда! Предположить, что географическая данность существует сама по себе, независимо от воли политического противника, мы уже не способны. В каждом действии врага обязательно скрывается нечто, направленное против "наших", и отвечать надо со всего размаха, только выждать, когда он откроется.
Известный с древних времен и ставший официальным в раннесоветскую эпоху принцип "кто не с нами, тот против нас" опять сделался основой отношения ко всем текущим событиям, причем ему следуют и те, кто на словах его категорически отвергает. Более того, слова можно переставить, и получится еще более точное описание общественно-психологической ситуации: "кто против нас — тот в любом случае и навсегда не с нами". Все, исходящее от оппонента, заведомо считается злокозненно вредным, имеющим целью причинение ущерба. Не существует полезных обществу идей и проектов, за всем стоят интересы одной команды и ущемление другой. Не существует ошибок, преступлений или, наоборот, достойных поступков — есть только заговоры, заказные суды, демагогия, популизм и отвлекающие маневры.
Самое неприятное в реальной ситуации то, что она постоянно представляет доказательства правильности такого взгляда на мир. Возникает порочный круг: психология кулачного боя диктует соответствующие действия, а они, в свою очередь, укрепляют психологию "бей первым". Сначала возникает иллюзия того, что противная сторона замышляет нечто ужасное. Потом придумывается и осуществляется "адекватный" ответ ужасному (придуманному, заметьте) замыслу. Ответ уже вполне реальный, реакция на который естественная — вот видите, как они! Ну, погодите, мы только выждем, когда вы подставитесь, и врежем, мало не покажется. И ком катится.
Странным образом это прекрасно сочетается с так называемой стабильностью. Она создает у дерущихся обманчивое ощущение дозволенности и даже безопасности: он мне, я — ему, но ничего ужасного не происходит, это же политический бокс, здесь так принято. Вот он опять ляпнул что-то непонятное, не иначе подготовка в очередной атаке? Так я ударю первым. Предположить, что сказано именно то, что сказано, допустим — глупость, никому в голову не приходит. Уж тем более не приходит в голову прислушаться.
Проблема в том, что чем дальше, тем меньше вероятность чьей-нибудь победы по очкам. Еще труднее предположить чей-нибудь нокаут: быстро и полностью подавить всякое сопротивление, как показывает опыт, не удается даже тем, кто в конце концов начинает крушить противника не простым политическим кулаком, а дубиной революционного или государственного террора. Значит, следует думать, что схватка будет идти до первой крови.
Что такое первая кровь, когда речь идет о социально-политическом противостоянии, нам, увы, понятно, есть генетическая память: это кровь гражданской войны. И никакого преувеличения здесь нет. Гражданская война начинается не с первым выстрелом, а гораздо раньше — когда оппонент становится врагом.