повестка
Вчера президент России Владимир Путин приехал в Генеральную прокуратуру и встретился с ее основными сотрудниками. Впрочем, специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ считает, что героем этого дня стал не он, а выступивший с подробным докладом о состоянии текущих дел в Российской Федерации генеральный прокурор Владимир Устинов, который не стал подробно анализировать только одну сферу человеческой жизнедеятельности — институт российской прокуратуры.
Владимир Путин приезжает в Генеральную прокуратуру ежегодно. Там, в историческом зале, где сотрудники докладывали о проделанной работе еще товарищу Вышинскому, накрывают сукном стол президиума, а за этим столом показательно развешивают флаг Российской Федерации. Все, зал к приезду президента готов.
Так все было и вчера. Стоял стол, висел флаг, который был похож... На что же он был похож? Подобные флаги вы можете увидеть практически в любом телесериале о борьбе работников правоохранительных органов с бандитами, просочившимися во власть. Когда режиссеру надо показать какого-нибудь неискреннего депутата, он вешает в рабочем кабинете за его спиной размашистое трехцветное знамя, которое смотрится очень, конечно, нелепо — впрочем, только первые полминуты. Потом эта картинка тебя уже не раздражает, ибо ведь ровно столько требуется, чтобы понять, что надо срочно переключить канал... господи, на что же переключить? А не на что.
В зале и на сцене президента Владимира Путина и генпрокурора Владимира Устинова с нетерпением ждало все высшее руководство страны — главы судов (Конституционного и Верховного), члены правительства, администрации президента, Общественной палаты (этот контролирующий власть орган подозрительно быстро тоже становится руководящим).
— Здесь так много больших начальников,— заметил господин Путин,— что генеральный прокурор устал, по-моему, перечислять фамилии... Ну давайте посмотрим, чего вы там наработали.
Он имел в виду, как я быстро понял, не Генпрокуратуру. Так, почти сразу президент начал говорить о том, что "сотрудники правоохранительных органов не могут установить судьбу, страшно сказать, 70 тысяч человек, пропавших без вести", и о том, что надо снизить уровень преступности, "причем не за счет статистики".
— Преступники должны быть наказаны,— произнес Владимир Путин тоном Глеба Жеглова.
После этого он раскритиковал состояние интеллектуальной собственности в России, заявив, что "почти весь программный продукт у нас контрафактный".
Публицистический пафос Владимира Путина был не очень понятен. О пропавших без вести уместнее было бы говорить на коллегии МВД, а об интеллектуальной собственности — в Академии наук. Президент практически ни слова в своем выступлении не посвятил собственно прокурорским, которые и сидели в этом зале. О Генпрокуратуре теперь, видимо, либо хорошо, либо никак. Президент выбрал второе.
После Владимира Путина на трибуну поднялся генеральный прокурор Российской Федерации Владимир Устинов. С каждым годом слушать его становится все интереснее. Владимиру Устинову до всего есть дело. Микро-, а также макроэкономические проблемы интересуют его не меньше, чем философские. Неравнодушные зрители в зале смогли в этом убедиться. Владимир Устинов честно предупредил, что решил "уйти от узковедомственного подхода и через призму прокурорского надзора затронуть наиболее характерные противоречия и болячки социального организма". Это внушало, признаюсь, определенную тревогу. Я понял, что из этого зала могу и не выйти — по крайней мере, в течение ближайших полутора часов. Я ошибся. Я вышел только через два.
— Прокуратура,— заявил Владимир Устинов,— едва ли не единственный государственный орган, куда простой человек может обратиться со своими горестями и житейскими проблемами.
Слова генпрокурора обладали странным магнетизмом. Они без задержек проникали в самое сердце, как хорошая бардовская песня. И сердце мое дрогнуло и стало таять. Если бы Владимир Устинов произнес еще что-то по этому поводу от себя, оно могло бы вообще довольно скоро все стечь на пол, и тогда было бы вообще непонятно, что делать.
Но, к счастью, Владимир Устинов стал обильно цитировать русского философа господина Ильина: "На протяжении всей своей истории Россия строилась сама — часто заимствуя, но никогда не завися; учась, но не покоряясь... черпая силы в собственных недрах... (Генпрокурор на мгновение поднял голову и посмотрел в зал, но министра природных ресурсов господина Трутнева в этот день в зале не было.— А. К.) Так будет и ныне. Нам не поможет никто. Избавление придет от нас самих... И эта уверенность должна наполнить наши сердца не чувством уныния, бессилия и беспомощности, а чувством национальной гордости и государственной ответственности".
— Эти слова — алгоритм прокурорского назначения! — с волнением произнес Владимир Устинов.— И здесь надо полностью использовать весь арсенал воздействия на общество.
Мне-то казалось, смысл изречения философа Ильина был противоположным. Но я не удивился. Так часто бывает, когда один человек своими словами развивает мысль другого человека.
Тем временем прокурор начал дотошно, одну за другой, анализировать все сферы человеческой жизнедеятельности. Еще много проблем в оплате труда. Остра ситуация в жилищно-коммунальном секторе. При внимательном анализе ситуации в сфере отопления граждан и предприятий у Владимира Устинова сложилось впечатление, что "прокурорам более, чем кому-то (некоторым губернаторам и главам администраций.— А. К.), близки и понятны интересы государства, которому они служат и гражданами которого являются".
Владимир Устинов не удивился собственному выводу, так как помнил слова философа Ильина: "Может ли быть назван гражданином тот, кто не принимает цель своего государства?.. Он будет паразитом, или приживальщиком, или в лучшем случае гостем, но не гражданином".
— Прокуроры никогда не были и не будут в своей стране приживальщиками! — воскликнул Владимир Устинов.
Опасность этого, по всей видимости, все-таки велика.
— На практике сформировались кристаллы нашей национальной идеи,— продолжил генпрокурор.— Есть только несколько фундаментальных вещей, которые нас объединяют.
Я думал, он перешел к такой деликатной материи, как нацпроекты, но на этот раз не угадал. Угадал их президент РФ в своей пресс-конференции трехдневной давности, а Владимиру Устинову оставалось только повторить:
— Это любовь к Родине, любовь к своему Отечеству, ничего нового мы здесь не придумаем.
Только по-настоящему любящий (и любимый) человек мог сделать признание, которое последовало еще через минуту:
— Забвение именно духовности — главный источник наших бед и нашей слабости. Иначе не понять, почему Россия... пребывает пока в таком жалком состоянии.
Уточнить эту мысль генпрокурор предложил на примере российского бизнеса.
— Возьмите, к примеру, бизнес...— произнес он.— Возобладал культ богатства без чести!
Честь в бизнес должны принести сидящие в зале люди:
— Во многих регионах малый и средний бизнес жив не благодаря заботе властей, а скорее вопреки ей... Долгое время на ситуацию не влияли прокуроры. Я был вынужден издать приказ об усилении надзора за исполнением законов в этой сфере. Положение медленно, но стало меняться в лучшую сторону.
Благодаря усилиям прокуратуры происходят и другие внушающие оптимизм события. Владимир Устинов рассказал о сложной судьбе женщины с простой фамилией Степанова. Она живет в Свердловской области. Работодатель отказался платить ей зарплату, и если бы не вмешательство Генпрокуратуры, еще неизвестно, что из этого бы вышло.
— Степанова на иждивении имеет пятерых детей и неработающего мужа,— рассказал о горькой женской доле госпожи Степановой Владимир Устинов.— Деревня, в которой живет несчастная женщина, находится в 60 километрах от райцентра. Автобус туда идет один раз в день: в 6 часов утра в Талицу и в 15 часов обратно. Только заявление подать — нужно больше полдня. А когда работать и за детьми ухаживать?! — с негодованием спрашивал генпрокурор.— Стоимость проезда — 50 рублей в один конец! А денег нет, их еще надо получить!
Но она их так и не получила. Владимир Устинов признался, что все усилия его ведомства пошли прахом, так как Верховный суд твердо занял позицию работодателя госпожи Степановой и последовательно ее отстаивает. (И даже неработающий муж-иждивенец не смог смягчить сердца верховных судей.) Так что этот рассказ генпрокурора прозвучал в плане самокритики.
Через несколько минут Владимир Устинов снова вернулся к теме сложных семейных отношений. Он отметил, что за последний год "на 40% возросла регистрация истязаний, на 60% — побоев и фактов легкого причинения вреда здоровью".
— Спасены жизни сотен людей! — констатировал он.— Особенно женщин, которые страдают от своих мужей-извергов!
Рассказав о бездействии удмуртского прокурора, из-под носа которого увозят цистерны с краденой нефтью, и пообещав разобраться с ним в самом скором времени, несмотря на лестные характеристики о нем его коллег (до сих пор просто руки, видимо, не дошли), генпрокурор поделился тем, как прокуратуре удалось вскрыть еще одно возмутительное нарушение законности.
— Телезрители увидели рейд работников милиции Камчатской области, задержание браконьеров, изъятие у них лососевой икры,— рассказал генпрокурор.— Увидели, что земля горит под ногами браконьеров. А на деле все обернулось фикцией. На роль браконьеров уговорили двух местных жителей. Снасти и икру выпросили у организации, которая ведет лов на законных основаниях. А уж удачливых борцов с браконьерами сыграли сами милиционеры!
Проанализировав состояние дел в сфере экологии, Владимир Устинов перешел к проблемам соблюдения законности в правоохранительных органах.
— По мнению некоторых горе-сыщиков, если гражданин попался с поддельным проездным на автобус, а раз автобус работает на бензине, значит, налицо ущерб топливно-энергетическому комплексу! — без улыбки рассказал он.— И преступление в отчете проходит по разделу "ТЭК"! В Ханты-Мансийском автономном округе проверка выявила в отчете 270 таких преступлений! В Тюменской области пошли дальше. К числу тэковских там, пока прокурор не вмешался, относили самовольное подключение к сетям кабельного телевидения!
После этого генпрокурор сделал следующее заключение:
— Но ведь сейчас не война, и разные спецоперации вряд ли уместны!
С ним трудно было не согласиться. И правда, никакой войны сейчас нет. Ведь приговор по делу Михаила Ходорковского уже вынесен.
После этого осталось не так уж много сфер общественной деятельности, куда генеральный прокурор не обратил свой взор. Коснувшись проблем таможни (глава таможенной службы дает телеинтервью, а его таможня недополучает при этом ежегодно $6 млрд в год только из-за того, что граница не на замке), генпрокурор перешел к проблемам армии. Только за один год привлеченными к уголовной ответственности старшими и средними офицерами можно, по его мнению, "укомплектовать два полнокровных полка".
— Наворовали столько, что можно было бы купить три десятка современных танков!..— сокрушался он.— Тащат все — от продовольствия до индивидуальных средств бронезащиты!
Господин Устинов вспомнил и про случай в Челябинском танковом училище. Он назвал его диким.
— Все это происходило в казарме, но ни дежурному по подразделению, ни офицерам не было никакого дела до происходящего. Более того, когда последствия для здоровья пострадавшего стали очевидны, попытались еще и скрыть преступление!.. Как это ни прискорбно, командир перестал быть образцом, перестал быть примером. В отношениях с подчиненными мордобой становится нормой,— пришел к самому неутешительному выводу генеральный прокурор.
Владимир Устинов выступал уже второй час, но это был тот случай, когда время летело незаметно. Надо было отдать должное генпрокурору: его доклад был открыт для журналистов. И он не стеснялся делать не самые выигрышные признания.
— В этом году я давал себе зарок не трогать самый неповоротливый институт правоохранительной системы — исправительные учреждения Минюста,— вздохнул он.
По его вздоху я понял: не получилось.
— Имеется немало изоляторов, где по-прежнему для подозреваемых и обвиняемых нет достаточного количества индивидуальных спальных мест, постельных принадлежностей, посуды и т. п. Одним обвиняемым, как, например, в следственном изоляторе #1 Черкесска, виповские камеры с коврами и мобильными телефонами, а другим, как в Бурятии, дырявые одеяла в разбитых окнах?! — с негодованием спрашивал генпрокурор, намекая, очевидно, на то, что исключений в этом смысле не должно быть ни для кого: все должны жить в камерах с коврами и телефонами.— В столичном СИЗО #5 один обвиняемый, полгода владея телефоном, даже индивидуальный сайт открыл в интернете!
В своем докладе генпрокурор мало говорил только на одну тему: о состоянии дел в российской прокуратуре.
— В сравнении с другими правоохранительными ведомствами прокуратура сегодня обладает наиболее подготовленными кадрами, с относительно неплохим материально-техническим обеспечением и развитой правовой базой,— рассказал он.— Июльский указ президента Российской Федерации В. В. Путина, касающийся оплаты труда прокуроров и следователей, добавил уверенности в том, что положение наше будет стабильным, а денежное содержание достойным. И в этом мы ему очень благодарны...
Критике были подвергнуты еще два прокурора — чеченский и вологодский, оба бывшие,— за то, что в их работе не было отмечено "даже проблесков осмысленной работы".
В заключение Владимир Устинов процитировал российского историка Ключевского, который был уверен, по-моему самонадеянно, что "отличительной способностью России является умение подниматься после падения" (похоже, Владимир Устинов внимательно смотрел пресс-конференцию господина Путина, который поделился с журналистами информацией о том, что внимательно читает сейчас сочинения господина Ключевского).
России, уверен и господин Устинов, предстоит подняться. У нее просто нет другого выхода. И самый надежный помощник ей в этом деле — прокурор.
— Это нас имел в виду Некрасов,— закончил Владимир Устинов,— когда писал: "Трудись покамест служат руки; Не сетуй, не ленись, не трусь! Спасибо скажут наши внуки, Когда разбогатеет Русь!"
Эх, знал бы Некрасов, кого он имеет в виду.