Цена вопроса
Люди, которых называют террористами и с которыми ведут войну до победного конца, сегодня берут власть, причем делают это не с помощью взрывных устройств и гранатометов, а с помощью избирательных урн и бюллетеней. Поскольку, как выясняется, население поддерживает их с гораздо большим энтузиазмом, чем действующую власть. И это — несмотря на все творимое властью добро и на все вершимое террористами зло. Победа "Хамаса" на выборах в Палестине? Еще недавно многие бы сказали, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Хотя бы уже потому, что какое отношение "Хамас" может иметь к выборам законной власти? Когда менее двух лет назад в Газе израильским ударом с воздуха был доблестно уничтожен главный идеолог "Хамаса" шейх Ахмед Ясин, имевший репутацию "ближневосточного бен Ладена", в Израиле это событие стало почти что национальным праздником. За Ясином долго охотились, он скрывался, не раз чудом уходил от смерти, но затем был настигнут. По телевизору показали все, что осталось от этого похожего на злого колдуна человека,— башмак и колесо инвалидной коляски. После этого многие сочли, что теперь-то "Хамасу", должно быть, придет конец — ведь Ясин был знаменем движения, его мозгом, создавшим свою концепцию палестинского государства. Да, эта концепция была гораздо более радикальной, чем концепция Ясира Арафата, но она существовала, о чем большинство населения земли даже не подозревало. Потому что в репортажах из Палестины мир неизменно видел только вооруженных людей в масках с зелеными повязками на голове. Этого было достаточно, чтобы составить о них впечатление как о террористах, которые никого не представляют, у которых нет никакой политической программы и и нет никакой другой цели, кроме как убивать.
Но вот их допустили к выборам, и они на этих выборах — о ужас! — победили. Логика событий в Палестине опрокинула прежнюю формулу отношения к "Хамасу". Ликвидация Ясина и остальных лидеров "Хамаса" ничего не решила. Оказалось, что "Хамас" — это реальность, от которой никуда не уйти. При этом пришлось признать, что это политическая сила, хотя у нее и вправду малоприятное, если не отвратительное лицо.
От того, чем в итоге закончится этот рискованнейший эксперимент, зависит очень многое. На карту поставлены не только судьба Палестины и ее отношения с Израилем. По сути, в Палестине мир становится свидетелем попытки найти альтернативное силовому решение проблемы радикальных движений, однажды исключенных из политического процесса в своих странах и готовых воевать за свои идеалы двадцать, пятьдесят или сколько понадобится лет. Если, придя к власти, "Хамас" останется прежним "Хамасом", то придется признать, что это был неудачный эксперимент с выборами, и во всем мире уже не будет иллюзий по поводу того, что делать с теми, кто сегодня прячется с оружием в руках в горах, пустынях, джунглях и пещерах, добиваясь легитимизации. А вдруг "Хамас" предстанет в ином, непривычном для себя облике и его пример станет заразительным? Что тогда будут делать политики, построившие свое лидерство на лозунге борьбы с терроризмом?