 |
Обвиняемого по делу о самосуде поддерживали не только односельчане, но и правоохранительные органы (в форме - начальник Каякетинского РОВД Курбан Агаев, рядом с ним - Мурат Казбеков |
"У вас таких прав нет!"
27 августа в кумыкском селении Башлыкент Каякентского района, в 60 км от Махачкалы, пропали двоюродные сестры — восьмилетние Айханум Казбекова и Мадина Ахмедгаджиева. На поиск девочек отправились их родственники, к которым присоединилось почти все мужское население четырехтысячного села. На след пропавших их вывела продавщица сельского магазина. Она сказала, что видела, как девочек ласково подзывал к себе Агарза Омаров. Правда, она не заметила, подошли они к Омарову или нет.
Жители села бросились к дому Омаровых. Агарза, встретивший их на крыльце, сказал, что никаких девочек не видел, и в дом никого не пустил: "У вас таких прав нет! Сначала докажите!"
Врываться в дом люди не стали.
Поиски в селе и его окрестностях продолжались всю ночь. Рано утром в саду за речкой, напротив дома Омаровых, отец одной из пропавших девочек нашел захоронение. Раскопав землю руками, он обнаружил мешки с изуродованными телами детей. В собравшейся на месте толпе кто-то вспомнил про Агарзу.
"С детских лет отличался скверным характером"
К 39-летнему Агарзе Омарову в селе всегда относились настороженно.
"Агарза еще с детских лет отличался скверным характером,— рассказывает житель села Марат Абдулаев.— Как-то он устроил пожар на крыше сельской школы, потом его не раз ловили за кражу соседских голубей".
В 16 лет Омаров был осужден за гомосексуализм — уголовное преступление по Уголовному кодексу СССР. Второй срок Агарза получил в Красноярске за то же самое. А вернувшись домой, он начал с того, что обокрал родную тетку...
Поначалу схваченный родственниками девочек Омаров отрицал свою вину, но после первых ударов признался в преступлении, сказав, что его черт попутал, и начал слезно просить пощады. Но возмущенных родственников и присоединившихся к ним односельчан остановить уже было невозможно. Ничего не смогли поделать и милиционеры.
"В каком-то смысле нас подвело то, что мы параллельно еще проводили следственные действия,— оправдывались потом сотрудники Каякентского РОВД.— Оказывается, в это время преступник уже был схвачен, и начинался самосуд. Наши сотрудники прибыли к месту этого самосуда только тогда, когда преступника уже убили, облили бензином и подожгли".
Убийством Агарзы расправа не завершилась. Когда сестры Омарова стали обвинять односельчан в жестокости, дом Омаровых и две их машины облили бензином и подожгли. В тот же день сельский сход изгнал семью Омаровых из Башлыкента. Запретили им и похоронить на сельском кладбище тело Агарзы.
"Мне все равно было, что там пишут"
 |
Сожженный дом Агарзы Омарова некому восстанавливать: сельский сход изгнал его семью из Башлыкента |
На суде свидетели защиты подробно рассказывали о поисках девочек и крайне лаконично — о том, что произошло после. Все они утверждали, что в толпе невозможно было разглядеть, что конкретно случилось. На вопросы Магомедшакира Агаева, адвоката подсудимого, отходили ли Казбеков с Омаровым в сторону, видел ли свидетель, кто убил Омарова, был ли Казбеков в толпе людей рядом с горящим телом, все отвечали отрицательно.
"Невозможно было увидеть, кто убил,— объяснял свидетель Гусейн Чамсаев.— Очень много людей приезжали, уезжали. Я был не в том состоянии, чтобы запоминать. Всю ночь мы искали, устали. В голове только одна мысль была: девочек убили как собак, закинули в мешок и закопали. Я, может, и сейчас не все говорю, не все помню. Я никак не отойду от того, что произошло, от этого невозможно отойти".
На предварительном следствии свидетели давали совсем другие показания, и по ходатайству обвинителя эти протоколы были оглашены. Во время допросов у следователя те же свидетели говорили, что Казбеков отошел с Омаровым на 100-150 м, чтобы поговорить. Потом раздался крик, люди, стоявшие в стороне, обернулись и увидели пламя. Вокруг горящего тела бегал Казбеков и кричал: "Это он сделал!"
Свидетели заверили суд, что правду говорят только сейчас — на заседании, а раньше им было не до следствия. "Когда показания брали, сказали, что это формальность, чтобы дело закрыть,— пояснил свидетель Сулейманпаша Гаджиахмедов.— Меня с похорон вытащили и спрашивали. Мне все равно было, что там пишут. Я никогда и представить не мог, что Мурат окажется не потерпевшим, а подсудимым".
Последний свидетель — глава сельской администрации Гусейн Агаев — рассказал, что в ту ночь несколько раз звонил в район, вызывал милицию: "Работники милиции, три-четыре человека, еще ночью заходили в дом Агарзы, опрашивали, а потом уехали. И я, и другие люди спрашивали у них, почему не забрали Агарзу. Они ответили, что для этого нет оснований".
"Не помню, не знаю, не могу сказать"
 |
Мадина Ахмедгаджиева (слева) Айханум Казбекова, убитые 27 августа |
Мурат Казбеков говорил тихо и отрывисто: "Когда я принес дочку домой, я никак не мог снять веревку с ее шеи. Хотел развязать, но узла не было. Я ничего не соображал. Потом я ножом разрезал веревку и мешок. Потом ничего не помню". На все вопросы он отвечал коротко: "Не помню, не знаю, не могу сказать".
На прениях гособвинитель не стал требовать строгого наказания для подсудимого, предложив назначить ему полтора года условно. Адвокат же заявил, что за недоказанностью вины Казбекова нужно оправдать: "Ни один свидетель не показал, что видел, как произошло убийство, ни в суде, ни даже на предварительном следствии". Кроме того, защитник указал на то, что булыжник, которым был убит Омаров, не был осмотрен и приобщен к материалам дела, таким образом, орудие убийства не является вещественным доказательством.
Признав, что Мурат Казбеков совершил убийство в состоянии аффекта, суд назначил ему один год и шесть месяцев лишения свободы условно с испытательным сроком один год.
Несмотря на то что обвиняемый остался на свободе, защитник заявил, что обжалует приговор и добьется оправдания Мурата Казбекова. В Башлыкенте считают, что судить человека, наказавшего убийцу дочери, нельзя.
ЮЛИЯ РЫБИНА