обозреватель
В отличие от России, где календарный год начинается новогодним застольем 31 декабря и завершается рождественской прогулкой, на Украине принято желать друг другу "веселых святок", которые только начинаются 7 января. 10 января на Украине, с одной стороны, уже шутили, с другой стороны — уже были серьезны как черти. Поэтому вчерашний правительственный кризис в стране выглядит двусмысленно: отставленное правительство Украины неделю назад спасло местную экономику и обрекло на потерю влияния власть.
Конструкция российско-украинских газовых взаимоотношений, из-за перемен в которой отправлено в отставку правительство Юрия Еханурова, с 1998 года выглядела так. Украина предоставляет России возможность транзита газа по своей территории суммарной стоимостью $A млн. Россия в ответ обязуется оплатить эти услуги так, чтобы расходы украинской экономики на закупку газа — неважно, российского или среднеазиатского — составили $B млн. Разница (A - B) есть константа, устраивающая местный бюджет. Конструкция держится на так называемой корреспондентской паре цены газа и цены транзита: в 2005 году они выглядела как $50 за тысячу кубометров и $1,09 за тысячу кубометров на 100 км.
Фокус в том, что вся нынешняя структура украинской экономики основана на том, что показатель B и цена поставок должна быть как можно ниже — это делает высокой внутреннюю рентабельность украинский химической и металлургической промышленности. При этом внешняя рентабельность, рентабельность экспортных операций, остается низкой: все, что зарабатывается внутри компаний, позволяет безбедно существовать украинской политической элите. Как только показатель B в паре растет, снижается внутренняя рентабельность украинской промышленности, в значительной степени государственной, и растет конкуренция.
Россия, разыграв через "Газпром" и компанию RosUkrEnergo не только повышение цен, но и снижение разницы между A и B, в которую до 2005 года были зашиты реальные объемы дотирования "Газпромом" украинской промышленности, поставило под угрозу не столько экономику Украины, сколько ее политическое устройство. Правительство Еханурова сделало в условиях газовой войны единственно разумный шаг: заключив договор на поставку газа по $95 на Украину в первом полугодии 2006 года, она дала местной экономике полгода на подготовку к реальной внутренней конкуренции за газ, уголь, электроэнергию, металл, стройматериалы, растущие в цене.
В реальности и металлургические, и химические, и энергетические компании Украины уже к концу 2005 года были готовы к повышению цены на газ до $160-180, с точки зрения бизнеса это несильно отражалось на внешней рентабельности. Но к снижению внутренней рентабельности происходящее выглядело опасным для чиновничества: при такой цене предприятия Украины просто не могли оплачивать их услуги. При росте цены на газ выше $95 европейско-социалистическая модель развития экономики Украины, в которой политик важнее, чем кормящий его предприниматель, становилась неэффективной. Именно этого Еханурову в верховной раде и не простили.