Наступающий год — год красной собаки. Однако буквально красных, цвета пионерского галстука, собак на свете не существует, хотя некоторые, например красно-пегие пойнтеры, номинально таковыми и считаются. Впрочем, по другой версии, наступающий год считается годом собаки огненной — то есть рыжей. А значит, его можно рассматривать как специальный год акита-ину — собаки сугубо восточной и иногда рыжей, то есть вполне огненной.
Значит, у нас есть все основания ожидать бурного всплеска моды на акит. Вернее, у нас были бы все эти основания, если бы собаку этой породы в нашей стране было бы просто раздобыть. Увы — по всем просторам нашей родины с трудом наскребется пара сотен акита-ину; да и вообще первый пес этой породы приехал к нам всего лет восемь назад.
Между тем у самих японцев акита-ину модны уже тысячу лет, а то и больше — найденным в Японии останкам похожей на акиту собаки около двух тысяч лет. А племенные книги акит в Японии начали вести в XV веке — возможно, это самые старые родословные животных на свете.
"Ину" значит "собака"; Акита — местность, откуда она родом — такое незатейливое название для породы, которая на заре своего существования, видимо, была кем-то вроде универсального охотника. По воспоминаниям современников, в те времена пара акит могла остановить медведя, и те же акиты умели загонять рыбу в сети. В общем, очень полезная собачка.
А потом как-то незаметно акиты вдруг превратились в очень важных персон. Их держали японские аристократы; у собак в домах были свои апартаменты и свои слуги; с ними даже говорили на специальном языке; их прославляли и перевели в категорию символов, а именно символа счастья и здоровья — если кто из японцев болеет, то ему лучше присылать открытку с портретом акиты: от этого у любого нормального больного японца немедленно проявится положительная динамика.
К счастью, все эти почести и фимиамы не испортили характера акит, одной из достойнейших пород на свете. Никаких капризов, никаких фанаберий — только честь, гордость и чистая, беззаветная преданность хозяину. На одной из японских железнодорожных станций стоит памятник Хачико — аките, приходившей сюда встречать своего хозяина. Однажды хозяин не приехал — он умер, но Хачико с этим не смирился и продолжал каждый день приходить на то место, где должен был появиться его хозяин. И это продолжалось девять лет.
А все потому, что акиты — это настоящие самураи, только с хвостом. Они сдержанны и даже отчасти замкнуты, они полны чувства собственного достоинства, они смелые, они преданы хозяину, они терпят даже тех, кто им не нравится — если этот кто-то нравится их хозяину. И еще акиты — большие приверженцы традиций: они твердо знают свои обязанности и свои права и будут настаивать на том, чтобы все шло так, как это должно быть. Например, если аките положена прогулка в восемь утра, то будь любезен ровно в восемь ноль-ноль стоять на пороге дома с поводком в руках — в одну минуту девятого акита может поднять специальный прогулочный лай. У акит на разные жизненные ситуации бывает разная голосовая реакция, так что умный хозяин довольно скоро начнет разбирать указания, данные ему его собакой. Например, почуяв приход какого-то приятного ей человека, она может почти по-кошачьи мурлыкать; намекая на то, что пришло время обеда, она в состоянии как-то смешно похрюкивать. Словом, акита способна на многое, главное — внимательно ее слушать и делать, как она говорит, и тогда в доме будет счастье.
В большой мир этого самурая вывезли американцы, оккупировавшие после войны ее родные острова, и для того, чтобы акиты завоевали человечество, много времени не понадобилось. Довольно крупные (кобель — до 70 сантиметров), очень неприхотливые, крепкие, прекрасно стерегущие дом, бдительные и отважные, они не преклоняются перед человеком — они с ним сотрудничают. Если акиту хочет заставить что-нибудь сделать человек, не сумевший наладить с этой собакой контакта, у него ничего не получится — однако того, кого она любит и уважает, акита послушается беспрекословно. Подкупить ее колбаской у постороннего тоже вряд ли получится — обычно даже юные щенки акит просто не желают брать ничего у чужих людей.
Учатся всяким собачьим премудростям акиты обычно быстро и не очень любят долгие занудные тренировки, потому что тогда акиты начинают подозревать, что их умственные способности недооценивают, а их самих не уважают.
А вообще акитам очень важно, чтобы их уважали все, и даже встреченные на улице собаки. Если кобель-акита встретит кобеля-неважно-кого, хоть бы тот и был в три раза больше и сильнее, и тот второй кобель не проявит к аките положенного среди собак уважения, то для акиты это будет враг навеки, в которого при каждом удобном случае хорошо бы как следует вцепиться. А вот агрессивность по отношению к людям для акит считается серьезным пороком: да, на незнакомца в доме они порычат и полают — до тех пор, пока хозяин не произведет процедуру официального представления. Кидаться просто так на людей — это не в их характере: акитам свойственны выдержка и хладнокровие, как, впрочем, и большинству старых, шлифовавшихся веками собачьих пород.
К детям акиты терпеливы так, как сумеет не всякий родитель: все выходки хозяйских младенцев они сносят не моргнув глазом. Терпят они и прочую мелочь, водящуюся в квартире,— всякие там кошки и птички рассматривается ими как неотъемлемая часть дома. А дом для акиты — это святое.
Акиты бывают рыжие, белые, тигровые — но только не черные. А выглядят они так, что в их азиатском происхождении невозможно усомниться — может, это из-за глаз, небольших и узковатых, чей взгляд всегда кажется пристальным и бдительным. Морда у них — широкий треугольник, а торчащие вертикально ушки кажутся для такой головы несколько маленькими. Хвост — тугая спираль, а шерсть — это просто чудо японской техники: густая и плотная, она греет акиту так, что та легко может переносить любой мороз, а в дождь вода стекает с этой собаки как с гуся, так что намокает только верхний слой шкурки. Правда, это порождает некоторые проблемы с мытьем: сначала акиту трудно как следует намочить — а потом нужны сутки, чтобы она высохла. Впрочем, мыть такую собаку часто не обязательно — шерсть акит неким волшебным образом очищается сама собой. К тому же от акит почему-то вообще не пахнет псиной.
Взрослые акиты слишком серьезны для того, чтобы резвиться на пустом месте. Конечно, если хозяин захочет покидать ей палочку, акита поддержит эту странную затею — но сама по себе шалить не будет и навязываться с поцелуйчиками к людям она тоже не намерена.
Акита-ину относится к шпицеобразным собакам, хотя, с точки зрения обывателя, она больше всего похожа на лайку. Поскольку эта порода для нас все еще гораздо экзотичнее банального крокодила в джакузи, то и раздобыть ее достаточно сложно. Щенок стоит от тысячи долларов до двух тысяч с хвостиком, но и за эти деньги так вдруг его не раздобудешь — разве что если съездить за ним за границу. Или подождать, когда у кого-то из заводчиков появятся долгожданные щенки (например, в питомнике Elmote S, japan-akita.narod.ru).
А если съездить за акитой прямо в Японию, то там к собаке приложат родословную, в которой так и будет написано, что данная акита-ину является национальным достоянием и природным памятником. Такое уж у этого пса-самурая на родине высокое звание, и он всей своей жизнью старается оправдать оказанную ему родиной честь и вообще не потерять лицо.