В редакцию газеты "Коммерсантъ" обратился заслуженный архитектор России АЛЕКСАНДР ВЕЛИКАНОВ, который считается автором московского театра Александра Калягина Et Cetera. Он попросил ГРИГОРИЯ Ъ-РЕВЗИНА, чтобы его больше автором не считали.
— На театре висит доска, где вы вместе с Александром Кузьминым, Андреем Боковым и Марией Бэлицей называетесь автором театра. Описка?
— Дезинформация.— А зачем?
— Не знаю зачем. История такая. Я начинал проектировать этот театр и довел его "до бетона". То есть он был в основном выстроен в конструкциях. Тогда у меня был один соавтор, так называемый руководитель проекта, некто Александр Кузьмин. Главный архитектор Москвы. Он ничего не делал. Вся его роль заключалась в том, что когда я ему объяснил, что такое театр и как он устроен, то он пошел к Лужкову и ему рассказал. Видимо, это была бескорыстная помощь или что-то такое.
А потом, когда театр был выстроен и началась отделка, появился Андрей Боков и начал проектировать фасады. Втихую. То есть со мной он ничего не обсуждал, просто взял и нарисовал то, что выстроено.
— У вас был другой проект?— Разумеется, у меня был проект, но это неважно. Я не хочу сейчас обсуждать мой проект. Я хочу сказать, что то, что здесь выстроено, не имеет ко мне никакого отношения. И я требую вычеркнуть меня из числа авторов.
— Вам не нравится проект Бокова? Вы с ним не согласились?— Меня никто и не спрашивал. Он просто взял и нарисовал. Какая разница, нравится он мне или не нравится, я просто этого не делал. И я не хочу, чтобы под этим стояло мое имя.
— Но ведь вы проектировали все объемы, всю технологию...— Этого никто не видит. А то, что видят люди, я не проектировал. Поймите, я не хочу за это отвечать. Мне звонят люди, мои старые товарищи, они говорят: Саша, что ты наделал, ты что, с ума сошел? Из Америки сегодня звонили. Я старый человек, мне просто стыдно, что про меня могут подумать, что я это спроектировал. Ректор МАрхИ Александр Кудрявцев подходит ко мне, глаза в пол прячет, спрашивает: что случилось? Я его понимаю: если бы этот театр был дипломным проектом, его бы защитить не удалось. Даже как курсовая он больше "тройки" не получил бы. Я профессор МАрхИ. На что мне это?
— А как получилось, что Андрей Боков с вами ничего не согласовывал?— Не могу понять. Для меня это абсолютно непредставимо. Знаете, была такая история. В Театре Красной Армии работал Иосиф Сумбаташвили, великий театральный художник. А принимали декорации Валерия Левенталя, и там были замечания. Левенталь был в отъезде, и начальник театра поручил Иосифу Сумбаташвили переделать чужие декорации. Тот тут же подал заявление об уходе. Когда начальник стал спрашивать, что, почему, тот сказал: "Потому что ты на минуту подумал, что я подлец!" На минуту. А Андрея Бокова это как-то не смутило на куда более длительный срок. Взял и переделал. Ни слова мне не говоря.
— А что, со стороны заказчика были замечания, требования что-то переделать?
— Знаете, я не кудахтал под Калягина. Его все называют "тетка Чарли", это его лучшая роль, потому что он и есть в душе тетка Чарли. Он — жена нового русского. Истерит, дикое самомнение, безвкусие. Вообще-то это не театр Калягина, это театр города Москвы. Да и не в этом дело. Есть отношения с заказчиком, есть отношения между коллегами. Какой бы ни был заказчик, это не дает архитектору права своего брата так подставлять.
Но это другая проблема. Сейчас все построено. И я не хочу быть автором. Я никакого отношения к этому не имею, не желаю за это отвечать. И не хочу ничего общего иметь с этими людьми. И чтобы мое имя рядом с их значилось — не хочу!
— Вы что же, больше не собираетесь строить в Москве? Вы же понимаете, какая будет реакция на ваши слова.
— Не собираюсь. Мне много лет, и я хочу отвечать за то, что построил.