"Все проблемы недропользования решаются внесением поправок в действующее законодательство"
— Вы известны как последовательный противник принятия нового закона о недрах. Каковы ваши аргументы? Нужен вообще российским недрам новый закон или лучше подправить старый?
— Замечу, что цикл разработки месторождения составляет в среднем от 20 до 50 лет. И если мы действительно хотим привлечь серьезных инвесторов к основательной работе с нашими недрами, нужно гарантировать им, что правила игры не будут коренным образом меняться в течение всего срока разработки месторождения. Сегодня добыча наших стратегических ресурсов находится на пределе возможностей. Переломить ситуацию могут только масштабные инвестиции, для которых нужна стабильность, в том числе и законодательная. А от революционных новшеств в нашем законодательстве недропользователи и инвесторы уже устали. Поэтому необходимо не плодить новые законы в угоду амбициям и интересам отдельных чиновников, а улучшать действующее законодательство через поправки, учитывающие накопленный нами опыт.
— Какое законодательное новшество представляется вам наиболее опасным?— Новый закон несет одну главную "новацию" - это категоричный переход от преимущественно административно-правовых отношений государства и недропользователя исключительно к гражданско-правовым. Теоретически это звучит красиво, но лишь для непосвященных. Применение в недропользовании исключительно гражданско-правовых отношений просто невозможно. Государство для контролирования использования принадлежащих ему недр всегда должно иметь административный ресурс, правда, заранее оговоренный законом прямого действия,— чтобы был госконтроль, а не произвол чиновников. Например, всегда будут технологические правила, по которым разрабатываются месторождения. А это уже административное право.
Кстати, гражданско-правовые отношения сторон не должны быть ущербными ни для одной из них. В новом же законе они довольно ущербны, и именно для недропользователей. Потому что там очень подробно прописаны их обязательства, но умалчивается об ответственности государства. Переложите эту особенность на российскую практику с ее коррупцией и поймете, что недропользователи попадают на крючок при таких гражданско-правовых отношениях. Потому что вероятность формально нарушить договор и тем самым лишиться прав на разработку месторождения у недропользователя будет всегда. И дальнейшее будет зависеть только от того, насколько благосклонен к вам конкретный чиновник. Вот такой разгул чиновничьего беспредела, прикрытого самой радужной ширмой прогрессивных гражданско-правовых отношений. Зависимость бизнеса от чиновничества, а стало быть, и коррупция увеличатся в десятки раз. Из-за таких "новаций" наши крупные добывающие компании подозревают, что вслед за принятием нового закона будут под любым поводом меняться условия получения прав на недропользование. Кому эти права достанутся в новых условиях, сказать трудно. Я уверен, на поле появятся новые игроки. Иначе, зачем же еще нужно было затевать эту возню с новым законом. Ведь все реальные экономические проблемы нашего недропользования решаются внесением соответствующих поправок в действующее законодательство.
— Главным достоинством нового закона Минприроды считает безоговорочное право первооткрывателя на разработку открытого месторождения. Как вы думаете, новый закон сможет подстегнуть инвестиции в геологоразведку и добычу?
— Да, простимулировать инициативную, тактическую разведку со стороны бизнеса приоритетное право первооткрывателя, безусловно, поможет. Но всех проблем приращения запасов оно не решит. Стратегическая геологоразведка должна остаться государственной. Почему только государство должно вести стратегическую геологоразведку? Да потому, что для бизнеса в ней слишком высоки риски. А если он и возьмется за это, то никто не даст гарантию, что публичные результаты разведки будут соответствовать истине. На первой стадии разработки компании заинтересованы занижать и не показывать все разведанные запасы, чтобы меньше платить государству за право разработки разведанного. А вот на этапе освоения месторождения показатели обязательно взлетят, чтобы увеличить капитализацию компании. То есть порядок цифр будет плясать в соответствии с интересами бизнеса. Государство же должно четко знать, чем оно владеет, какие запасы природных ископаемых содержатся в его недрах. Стратегическая геологоразведка — это не благотворительность, а одно из самых выгодных вложений средств. И ее должно вести именно государство, а затем продавать бизнесу проекты открытых месторождений. Все затраты быстро окупятся и принесут большие доходы в бюджет.
— Авторы закона уверены, что губернаторам достаточно полномочий по управлению недрами и лишние им не нужны. Вы согласны?
— Для регионов с общераспространенными полезными ископаемыми таких полномочий действительно вполне достаточно. Что же касается других месторождений, то тут необходимо губернаторам вернуть те права, которые у них были при режиме "двух ключей". И сделать это можно через процедуру делегирования регионам федеральных полномочий по управлению недрами. Сегодня губернатор — фактически наместник федерального государства в возглавляемом им субъекте. И ему должно быть дано право от имени федеральной власти принимать решения, не противоречащие федеральным нормам. В этом случае мы получаем в лице губернаторов и вообще региональных властей не пассивных наблюдателей или даже недоброжелателей, а мощных помощников в оптимальной разработке общероссийских месторождений. Конечно, абсолютно все права по управлению недрами передавать на уровень территорий нельзя. Судьба крупнейших или уникальнейших месторождений общероссийского масштаба должна решаться на уровне федерального руководства России. Но есть мелкие месторождения, с которыми вполне могут разобраться сами губернаторы по правилам, отработанным в центре. А губернатор, которому разрешается управлять недропользованием на его территории, должен в уголовном порядке отвечать за правильность всех действий его подчиненных по управлению недрами. Вот тогда можно передавать ему соответствующие права. Если согласится он взять на себя такую ответственность — давать, не подпишет контракт с государством — не давать.
— Почему вы так настаиваете на сохранении конкурсов наряду с аукционами — ведь если захотеть, то подстроить можно и то и другое?
— Безусловно, коррупционными могут быть и конкурсы, и аукционы. В форме процедуры панацею от коррупции искать бессмысленно. Тем не менее, когда речь заходит об освоении месторождений в трудных условиях, с тяжелым извлечением запасов, требующих комплексной разработки и солидных, длительных инвестиций, я отдаю предпочтение конкурсам. Потому что конкурсы можно сделать публичными, информационно открытыми для общественности, ученых и экспертов. И именно конкурсы, а не аукционы обеспечивают то, что за право разработки месторождений могут соревноваться не просто деньги, но и будущие инвестиционные затраты. Например, что нам выгоднее: чтобы победил тот, который сразу сможет заплатить кругленькую сумму и этим ограничится, или тот, кто привлечет гораздо больше инвестиций и сможет на длительную перспективу давать гораздо больше продукции, рабочих мест и налогов? А это уже оговаривается в условиях конкурса. Упование на аукционы исключительно по причине, что они якобы прозрачны и некоррупционны,— это заведомый обман. Боюсь, что в нашем случае на аукционах будут занижаться запасы. В условиях, когда государственной геологоразведки практически нет, нет и объективной оценки запасов. На торги будет выставляться месторождение, и якобы высокая предложенная цена впоследствии окажется смехотворной — истинные запасы могут оказаться в несколько раз выше!