В начале прошлого сезона лидер российского биатлона Ольга Пылева со своим тренером Валерием Медведцевым не побоялись заявить, что их цель — победа в Кубке мира. Но на финальном этапе уступили ее француженке Сандрин Бэйи. Сейчас супружеская чета олимпийских чемпионов раскрывать свои планы отказывается. Однако в интервью корреспонденту Ъ ВАЛЕРИИ Ъ-МИРОНОВОЙ накануне начинающегося сегодня в Швеции очередного розыгрыша почетного трофея ОЛЬГА ПЫЛЕВА призналась, что в олимпийском сезоне кубок ее уже абсолютно не интересует.
— Остановившись в полушаге от победы в кубковом зачете, вы оказались в ситуации, схожей с той, в которой побывал в 1987 году и ваш муж?
— Кубок — единственная награда, которой нет в нашей общей коллекции. Действительно, 18 лет назад Валера реально мог его выиграть. Но поскольку наши биатлонисты не завоевали тогда на чемпионате мира ни одной индивидуальной медали, никого из них тогдашнее спортивное начальство потом не отправило на два заключительных этапа. Медведцеву же для победы в общем зачете достаточно было в одной гонке из оставшихся четырех занять всего лишь десятое место. Спустя два года Виктор Маматов признался: "А ведь тебя норвежцы-то за свой счет приглашали, а мы не пусти-и-или". Вот почему весь прошлый сезон я из кожи вон лезла, чтобы самой реализовать несбывшуюся мечту моего мужа.
— Не ваш, видать, был тот кубок?— Перед прошлым сезоном Валера четко сказал: "Кубок выиграешь либо ты, либо самая стабильная биатлонистка мира Бэйи". Ни один спортсмен не скажет руководству, что, дескать, будет бороться за определенную победу. А мы нашли в себе силы это объявить. И даже когда не получалось, все равно боролись. Но когда я в роли лидера общего зачета ехала на финал в Ханты-Мансийск, уже чувствовала, что кубка мне не видать. Медведцев, оказывается, понял это еще раньше, перед чемпионатом мира на этапе в Антерсельве. Там на спринте я столкнулась с молдаванкой, споткнулась и упала. В общем, не вдаваясь в тонкости нашего дела, остановилась я на пути к кубку именно там. Мы настолько близки с мужем в плане спортивных ощущений, что он почти стопроцентно угадывает, где я пробегу хорошо, а где не очень. А мне каждый раз необходимо от него слышать: "Оля, все будет нормально, я чувствую".
— Тем не менее вы бились до самой последней гонки...— Будь финальный этап где-нибудь в другом месте, не в Хантах, может, и результат был бы иным. Ни тренироваться, ни соревноваться в России, где каждой клеточкой ощущаю расслабляющую близость дома, я не могу. А вдобавок трасса в Ханты-Мансийске не соответствует международным стандартам. Там одна равнина. На показ трибунам все катаются вокруг стрельбища, и по существу победа целиком зависит от скорости стрельбы. Мне же нужны тяжелые трассы, где можно по-настоящему работать. А дифирамбы поют Хантам потому, что в России нет ничего другого. Хотя в принципе спортсмен не может там раскрыть себя и показать, что он умеет. И даже теоретически подготовиться к нормальным соревнованиям в Ханты-Мансийске невозможно. Набегавшись по равнине, что потом будешь делать на европейских трассах с совершенно иной конфигурацией? Таким образом, с полной загрузкой центр в Хантах работает максимум две недели в марте. Летом там нельзя тренироваться из-за туч мошки, зимой — из-за лютых морозов. В Ижевском центре хорошее стрельбище, но нет ретрака. В Перми тоже нет машины для подготовки лыжни, да и стрельбище устарело. В родном Красноярске ситуация та же.
— Выходит, имея прекрасных биатлонистов, Россия не может предоставить им дома полноценных условий для подготовки?
— Ни одного отвечающего современным международным нормам лыжно-биатлонного центра, который бы работал и летом и зимой, у нас в стране нет. В идеале он должен располагаться под Москвой. Это было бы удобно и для своих, чтобы они не разъезжались далеко по домам, возвращаясь, допустим, на неделю с международных соревнований, и для иностранцев, которые могли бы приезжать в Россию на этапы Кубка мира и Европы.
— Как вы оцениваете олимпийскую трассу?— Столь сложной трассы в истории биатлона еще не было, поэтому надо быть готовой не только физически, но и эмоционально. Дело в том, что она буквально напичкана поворотами. То есть "посидеть" и отдохнуть, допустим, после спуска не удастся. Изволь все время в изматывающем режиме работать ногами. А теперь представьте, в каком состоянии мы будем приезжать на огневой рубеж. Немцы даже просили итальянцев, чтобы ее сделали полегче, но те их не услышали. Причем у женщин трасса тяжелее, чем у мужчин.
— В своей подготовке этот момент вы, конечно же, учли?— Коль скоро мы понимали, что основная нагрузка придется на ноги, то, естественно, постарались сделать их сильными как никогда. Что касается второго компонента — стрельбы, то в этом сезоне почти все члены сборной перешли на новые модели немецкой винтовки "Аншютц". Мы с Валерой летом ездили на завод, где мне сделали индивидуальный экземпляр, который, правда, Медведцев сам все-таки немножко доработал. Учитывая все казусы последних лет, когда я из-за того, что тренеры, стоявшие на стрельбище у "трубы", не всегда точно давали мне указания, в результате чего мои промахи оборачивались штрафами, в нынешнем сезоне Валера добился разрешения президента Союза биатлонистов России Александра Тихонова и главного тренера Валерия Польховского самому руководить стрельбой — моей и Светланы Ишмуратовой, которая в этом году тренировалась в нашей маленькой команде по индивидуальному плану. Ведь биатлонная малокалиберная пуля подвержена даже малейшему дуновению ветерка. Его силу невозможно определить, лишь взглянув на специальный флажок. Щекой почувствовать надо и вовремя дать информацию спортсмену. Это очень тонкая работа. Ведь выстрел — это судьба, это 30 секунд, которые, бывает, невозможно догнать.
— В роли темной лошадки, в которой вы приехали на первую вашу Олимпиаду в США и выиграли, наверняка выступать легче?
— В психологическом плане первые Олимпийские игры всегда легче, чем последующие. Ничего не ждешь, просто работаешь и побеждаешь, как это четыре года назад, например, случилось со мной и юной немкой Кати Вильхельм. А на вторых, хотя и исподволь, но все равно думаешь о медали. Вот почему Медведцев постоянно талдычит: "Ольга, ты уже олимпийская чемпионка, расслабься. Как получится, так получится. Просто надо быстро бежать и метко стрелять. Если начнешь грезить о медалях, их не будет". В прошлом году я только и думала: скорей бы начались этапы! Так хотелось бороться, что-то показывать. Сейчас я еду в Швецию совсем с другим настроением... Боевым, впрочем, однозначно. Силы у меня есть, работа проделана серьезная.
— Победа в Кубке мира, похоже, в ваши нынешние планы не вписывается?— Однозначно нет. Я согласна с Медведцевым, который предрекает, что бороться за него нынче будут Сандрин Бэйи, Кати Вильхельм и Ольга Зайцева. Больше никто в этот круг даже потенциально не способен войти. Я по плану подготовки к Олимпиаде, где буду бежать все гонки, пропущу один этап — четвертый в Оберхофе, что практически сводит к нулю все мои даже гипотетические шансы на выигрыш в общем зачете. А Польховский, чувствую, подспудно ставит на Зайцеву. Но даже ей об этом не говорит. Видимо, после моего почти что выигрыша в прошлом сезоне у него внутри закипело. Ведь Кубок мира российские биатлонисты не выигрывали уже давным-давно. А сейчас в моем лице появилась, так скажем, затравка.