Вчера в Брюсселе вице-премьер Александр Шохин начал переговоры с заместителем председателя Комиссии Европейских Сообществ (КЕС) сэром Леоном Бриттеном. Накануне отъезда в интервью корреспонденту Ъ г-н Шохин сообщил, что в повестке дня — в основном "политические вопросы", связанные с завершением работы над Соглашением о сотрудничестве и партнерстве между Россией и ЕС. Он пояснил, что это не очередная читка соглашения, а выяснение возможности сближения по июньским договоренностям между Россией и КЕС. По его словам, страны ЕС заверили Москву, что по ряду спорных вопросов экономических отношений с тех пор удалось добиться компромисса. И если Россия сочтет новые решения взаимовыгодными, у Совета министров иностранных дел ЕС может быть запрошен новый мандат на переговоры, которые в этом случае могут быть завершены до конца года.
Г-н Шохин отметил, что еще летом было условлено, что Россия попросит об изменении мандата еще лишь один раз. Если же компромиссы со стороны ЕС не удовлетворят Россию, то не будет и просьбы о новом мандате. Главным предметом спора остается дискриминационный режим ЕС в отношении России по разделу "торговля товарами". Г-н Шохин так охарактеризовал позицию Москвы: "Торговые ограничения ЕС должны предъявляться к России на тех же основаниях, что и к любой третьей стране, не входящей в ЕС — будь то Япония, банановые республики или США." Сейчас же по отношению к России действует специальный механизм определения количественных ограничений как стране с государственной экономикой. Как отметил вице-премьер, к России можно применить скорее термин "страна с переходной экономикой" и обойтись без введения особого режима регулирования доступа на европейские рынки.
Другая проблема — предоставление Россией национального режима западноевропейским компаниям и инвесторам. ЕС на этом настаивают, не пуская на свои рынки россиян, имеющих ряд конкурентных преимуществ (например, услуги по транспортным перевозкам). Россия же, по словам вице-премьера, хотела бы при допуске западных компаний сделать некоторые изъятия из законодательства на ограниченный срок — с тем, чтобы отечественные производители могли встать на ноги. Г-н Шохин отметил также, что аналогичные проблемы уже возникли у России при подготовке Энергетической хартии. На переговорах с ЕС Москва хотела бы иметь определенный "переходный период" для формирования законодательства, предполагающего введение особого режима для фирм-нерезидентов. И лишь спустя два--три года можно было бы взять обязательства эти изъятия снять (за исключением связанных с национальной безопасностью).
Что же касается снятия количественных ограничений на российский экспорт, то России надо активнее применять как факторы политического и пропагандистского давления на ЕС, так и механизм двусторонних консультации (вместо которых сейчас ЕС предпочитает вводить односторонние санкции). Если механизм консультаций действительно будет запущен, то Россия готова рассмотреть в ряде случаев и возможности самоограничения по объему экспорта. Следует учесть и то, что политика ЕС практически расходится с требованиями МВФ и ГАТТ о либерализации торговли. А требования открыть рынки для стран с переходной экономикой и стран третьего мира хотя и раздаются в Европе, но фактически остаются "гласом вопиющего в пустыне" — западноевропейцы, экономика которых находится в застое, не только не снимают старых торговых барьеров, но воздвигают новые.
НАТАЛЬЯ Ъ-КАЛАШНИКОВА