"Правительство сильно в идеологии, но слабо при выдвижении практических инициатив" — такая оценка, в последнее время все чаще звучащая в адрес правительства на Британских островах, может в ближайшем будущем сделаться весьма актуальной и для России.
Консервативное правительство Джона Мейджора, выполняя предвыборное обещание о приватизации одной из крупнейших государственных монополий — British Rail, — столкнулось не только с критикой профессионалов, но и с оппозицией в рядах членов парламента от своей же партии. В чем-то схожим может найти сейчас свое положение и российское правительство. Правда, задачи, решаемые им, гораздо масштабнее — приватизировать всю экономику и обеспечить на предстоящих выборах долгосрочное большинство в формируемом парламенте. В этих условиях вопрос "а что же дальше?" может рассматриваться руководством Совета министров как преждевременный и вторичный по отношению к системным преобразованиям, прежде всего смене преобладающей в экономике формы собственности. Тем не менее именно этот вопрос на протяжении уходящего месяца становился все более актуальным для российского бизнеса, начинающего проявлять определенную обеспокоенность по поводу чрезмерной политизированности государственных экономических институтов.
Безусловно, ни один из представителей деловых кругов не станет возражать против ясно выраженного первым вице-премьером Егором Гайдаром намерения правительства "надежно гарантировать частную собственность". Призывы к этому прозвучали еще летом и на учредительном съезде движения "Предприниматели за новую Россию", и на съезде Всероссийской ассоциации частных и приватизируемых предприятий. В отношении необходимости твердых государственных гарантий неприкосновенности собственности практически на всех этажах властных структур царит единодушие (позволяющее сделать вывод, что и российской бюрократии уже есть что защищать).
Гарантии собственникам, однако, остаются едва ли не единственным вопросом, в котором позиции правительства однозначно понятны. Например, заявление Егора Гайдара о планируемой налоговой реформе и снижении общего уровня налогообложения соседствует с заявлением вице-премьера Александра Шохина о предстоящем ужесточении налоговой дисциплины. Очевидно, что перекрытие законодательных лазеек для минимизации налоговых отчислений отодвинет осуществление мер по облегчению налогового пресса на более отдаленную перспективу. Неудивительно, что при подобном подходе к налогообложению правительство столкнется с растущим отчуждением со стороны экономически активных социальных групп, защита интересов которых, по словам Гайдара, является одной из приоритетных задач кабинета.
По словам одного из ведущих представителей банковского сектора, больше всего опасений у него вызывает "лозунговый характер" заявленных правительством экономических целей. Ни одна из них (снижение темпов инфляции, сокращение уровня государственных расходов, обеспечение стабильного экономического роста "на рыночной основе") не вызывает возражений, однако в целом действия кабинета для их достижения остаются неясными. Главной проблемой, по мнению сотрудников аппарата правительства, остается ответ на вопрос, как при заявленном курсе финансовой стабилизации обеспечить устойчивый рост инвестиций. По мнению высокопоставленного чиновника со Старой площади, фактически единственным финансовым институтом, который остается в резерве, являются негосударственные пенсионные фонды. Будучи в таких странах, как США, крупнейшими инвесторами в национальную экономику, частные пенсионные фонды могли бы в значительной степени компенсировать сокращение государственных капиталовложений. Могли бы — однако и правительственные эксперты, и представители частных пенсионных фондов говорят об этом как о перспективе достаточно отдаленного будущего. Поскольку инвестиционные возможности частного бизнеса оцениваются специалистами инвестиционных фирм не более чем в 10% от требуемого объема капиталовложений (официальные правительственные расчеты обычно завышают этот показатель как минимум вдвое), реальным инвестором в ближайшее время останется — хочется ему этого или нет — именно государство.
Если бы правительству удалось разъяснить, каким образом будут сочетаться его "Программа экономических реформ", отдающая приоритет получению показателей финансовой стабилизации (как объявил на прошлой неделе премьер, по решению правительства срок действия программы продлен с 1995 до 1998 г.), и разработанная под эгидой Госкомпрома "Концепция и механизм реализации государственной промышленной политики в 1994 году и на среднесрочную перспективу", нацеленная на активное проведение структурной реформы, российский бизнес получил бы систему хотя бы среднесрочных ориентиров. В том случае, если кабинет — несмотря на все неудачные до сих пор попытки — сможет наконец разработать конкретную программу структурной перестройки экономики и систему приоритетов в селективной поддержке производств, у него в активе будут уже определенные аргументы против настроений "инвестиционного бегства", превалирующих среди деловых кругов. С другой стороны, у правительства появилась бы возможность продемонстрировать свою предсказуемость, что является главным условием доверия к нему со стороны бизнеса.
Если за две недели, оставшиеся до расширенного заседания Совета министров, правительству удастся подготовить совместимые экономические программы, оно сможет доказать свою способность выдвигать перспективные идеи, идеология которых не заменяет содержания. ОТДЕЛ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ