В Тамбове закрылся детский сад для неслышащих детей. Это был единственный такой детский сад на всю область. Там детей учили играть в игры, смотреть на воспитателя и произносить наугад первые обрывки слов. Без этих навыков дети не могут начать учиться в школе. Тогда при Тамбовской школе-интернате создали подготовительные группы и готовят в них детей, хотя для этого нет необходимого оборудования.
"Понимаешь,— говорит директор Тамбовской школы-интерната для неслышащих детей Петр Клишин.— Если детского сада нет, то всю нашу школу можно закрывать. Дети же не подготовлены. Если бы они хоть раз услышали хоть что-нибудь, хоть автомобильный гудок, они бы знали, что когда учитель заставляет губы складывать и дуть, он пытается добиться, чтобы ребенок произнес звук 'у'. А дети не знают. Откуда им знать?"
Петр Егорович ведет меня по школе на экскурсию и с гордостью показывает шесть стеклопакетов, которые удалось раздобыть как-то, спасибо добрым людям, и вставить в окна детских спален. С еще большей гордостью показывает крышу. Я был здесь три года назад. Я писал, что в крыше дыры. Теперь крыша новая.
Петр Егорович заводит меня в старшие классы и представляет меня детям. Вот, дескать, человек, который помог нам отремонтировать крышу. Дети говорят мне спасибо. Они не слышат своих слов благодарности, но знают, что я слышу. А 14-летние мальчик и девочка вызываются прямо сейчас, в классе, станцевать в мою честь танец. И танцуют в полной тишине вальс. Музыки нет, но они все равно не услышали бы музыки, но они знают, что музыка существует.
Мы аплодируем детям, чтобы они видели руки, а Петр Егорович продолжает рассказывать. "Понимаешь, и вот поэтому мы решили создать при школе подготовительные группы. Я вышел с таким предложением. Начальство согласилось. Велели, ну там, подготовить документацию, понимаешь. Это же не просто так — создать дошкольную группу. Надо по санитарным нормам низкие рукомойники поставить, унитазы маленькие, еще много чего. Шесть новых штатных единиц должно быть. В департаменте образования думали, что мы года через два сможем открыть подготовительные группы, но мы за лето все сделали. Сантехнику своими руками поставили вместе с ребятами. Обязанности распределили между имеющимся уже персоналом. Завуч у меня детишек переодевает. Ждать же нельзя, понимаешь. Если подготовительной группы не будет, дети, которым сегодня пять лет, на следующий год в школу не пойдут, так же нельзя".
В Тамбовской школе-интернате для неслышащих детей не хватает персонала для подготовительных групп. И нет необходимого для подготовительных групп оборудования. Но сами группы уже есть. Мы идем сначала в младшую.
Там игра такая. На столе у педагога стоят игрушки — мишка, собачка, машинка и мяч. Дети зажмуривают глаза, педагог убирает со стола одну из игрушек и хлопает в ладоши. На самом деле надо было попросить детей открыть глаза в специальный микрофон через специальные наушники, усиливающие звук настолько, чтобы докричаться до остатков слуха. Но микрофонов нет, и наушников нет тоже. Дети открывают глаза по хлопку, не слышат хлопка, но чувствуют телом вибрацию воздуха. Теперь они должны назвать исчезнувшую со стола игрушку. Они все правильно показывают жестами на мишку, но надо назвать. Самая бойкая девочка Катя, старательно повторяя артикуляцию педагога, выговаривает: "Ми". Если было бы оборудование, то она знала бы слово "мишка".
Мы идем в старшую подготовительную группу. Там игра такая. Дети должны бросать друг другу мячик, пока звучит музыка, а когда музыка прекратится, тот, кто оказался с мячом в руках, должен обежать круг по комнате. Эта игра кажется детям веселой. Самая бойкая девочка Вика очень хочет обежать комнату с мячиком в руках. Передавая мячик, Вика внимательно следит за руками педагога. Педагог играет на пианино, и Вика думает, что кидать мячик надо до тех пор, пока руки педагога движутся, а бежать надо тогда, когда руки педагога остановились.
Если было бы оборудование, Вика знала бы, что музыка существует. Если было бы оборудование, остаточный слух каждого ребенка можно было измерить и для каждого ребенка индивидуально подобрать не только громкость, но и частоту звука, которую ребенок способен расслышать. Можно было бы учить неслышащих детей говорить, читать и писать по звуку, как слышащих. Но оборудования нет. В тех нескольких приборах, которыми все же располагает школа, старые провода. Вместо речи дети слышат в наушниках треск.
Они думают, что речь — это потрескивание.