В современных реалиях искусство все чаще приобретает цифровой формат. Группа «Интеррос» и платформа «Атомайз» представили на Восточном экономическом форуме проект «Цифровое искусство». В чем его особенность? И какие перспективы открывают цифровые финансовые активы эмитентам и инвесторам? Об этом Константин Максимов побеседовал с генеральным директором платформы «Атомайз» Екатериной Фроловичевой.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
— Чем же цифровые финансовые активы могут быть любопытны широкой аудитории?
— Мы совместно с Государственным Эрмитажем увидели нишу развития практик управления культурным наследием через привлечение инвестиций или фандрайзинг посредством выпуска цифровых финансовых активов. Мы создали произведения, дающие те аудиовизуальные компоненты реставрации, которые недоступны обывателю или посетителю музея. И мы создаем задел на последующие реставрации шедевров из коллекции Эрмитажа. Следующая — картина Лукаса Кранаха «Венера и Амур».
— И в перспективе эти активы можно будет использовать как инструменты. А как они отвечают интересам эмитентов и держателей? Вот, допустим, вы приобрели ЦФА. Что дальше?
— И вы становитесь, во-первых, коллекционером цифрового произведения, которое обладает уникальными свойствами и дает доступ к материалам, которые в публичном пространстве не представлены. Во-вторых, вы становитесь, как мы предполагаем, участником клуба меценатов, которые получают определенный набор привилегий от музея. В этих выпусках, нацеленных на культурное наследие, мы видим необходимость давать абсолютно несуществующие нигде, не воспроизводимые ни в каком ином формате преференции и артефакты. А эмитент является проектировщиком и облекает это в форму, которая позволяет отслеживать весь путь существования этого цифрового финансового актива, право пользования этими благами.
— Как Эрмитаж распорядится средствами, полученными от продажи токенов? И смогут ли другие музеи России как минимум повторить этот опыт, а, может быть, и приумножить его?
— Действительно, в выпуск такого рода цифровых финансовых активов была заложена определенная миссия — возможность удостовериться, что средства целевым образом используются для реставрации. Решение о выпуске принимает эмитент, он дает описание, что средства, привлекаемые таким образом, могут быть использованы получателем в дальнейшем для целей реставрации. Таким образом, инвестор может получить гарантию того, что вложенные им средства были нацелены на управление тем самым наследием, которое упоминается в описании этого проекта.
— То есть потенциально это некий эффект мультипликатора? Потому что музей, получив денежные средства от продажи токенов, направляет их на создание новых токенов и далее, с упомянутым уже эффектом мультипликатора?
— Да, мы бы хотели сделать из этого серийную практику. В том числе для того, чтобы цифровые активы встраивались в те отрасли, в которых пока финансовые инструменты не так ярко представлены. И для нас музейное искусство не всегда ассоциируется напрямую с финансовыми инструментами. А тут мы как раз видимо возможность качественно спроектировать все это и сделать трендом, для других музеев в том числе. Эрмитаж был выбран неслучайно, потому что он законодатель некой моды.
— Эрмитаж — это имя. Не говоря уже о Рафаэле.
— Безусловно. Рафаэль вообще в масштабах мирового культурного наследия абсолютная доминанта. И Эрмитаж тоже полностью соответствует этому высокому званию доминанты. Нам бы хотелось на этом примере привить вкус к такого рода инструментам для сохранения и приумножения тех произведений искусства, которые находятся сейчас в огромном количестве в разных коллекциях музеев России.