Ключевая ставка Банка России на внеочередном заседании совета директоров повышена до 12% годовых. Этого, как предполагает ЦБ, достаточно, чтобы в отсутствие новых шоков инфляция вернулась к 4% в 2024 году, поэтому информации о том, что произойдет со ставкой 15 сентября, уже на очередном заседании совета, регулятор не дал. В рассуждения о характере связи курса рубля, инфляции, импорта и динамики кредита Банк России, комментируя свое решение, вдаваться не стал. В любом случае, если валютный курс в ближайшее время существенно укрепится, это не будет прямым следствием нового уровня ставки.
Председатель ЦБ Эльвира Набиуллина
Фото: Антон Новодерёжкин, Коммерсантъ
Председатель ЦБ Эльвира Набиуллина
Фото: Антон Новодерёжкин, Коммерсантъ
Вопрос о том, почему Банк России принял решение собрать внеочередное заседание совета директоров по ключевой ставке, еще достаточно долго останется без ответа: комментируя принятое решение об увеличении ставки с 8,5% до 12% годовых, ЦБ не стал сообщать, какая именно дополнительная информация заставила его нарушить график заседаний. Формально объяснение звучит так: «Инфляционное давление продолжает усиливаться. По оценке на 7 августа, показатель годовой инфляции увеличился до 4,4%. При этом текущие темпы прироста цен продолжают ускоряться. В среднем за последние три месяца текущий рост с поправкой на сезонность составил 7,6% в пересчете на год. Такой же показатель базовой инфляции увеличился до 7,1%». Сложно предполагать, что триггером для ЦБ послужило отсутствие в начале августа даже признаков августовской «плодоовощной» дефляции — остальные же данные были известны и на момент последнего очередного заседания его совета директоров.
В последовавшем чуть позже комментарии ЦБ описан тот же механизм разгона взаимовлияния возросшего спроса, объемов импорта и спроса, который упоминался в последних публикациях и выступлениях представителей Банка России с оговоркой: изменение уровня ставки соответствует «произошедшему увеличению устойчивого инфляционного давления, влиянию на него и инфляционные ожидания со стороны динамики обменного курса». Иными словами, дополнительные проинфляционные риски создало именно ослабление рубля. ЦБ вполне справедливо не стал вдаваться в вопрос о том, что в этом эффекте первично, а что вторично, и предпочитает рассматривать и предстоящий разгон инфляционных ожиданий (который в российской реальности, видимо, действительно сильно связан с курсом доллара США — еще со времен массированного продовольственного импорта 1990-х) как данность, на которую стоит реагировать заранее.
Отметим, что само по себе решение по ставке не обязательно стабилизирует валютный рынок — во всяком случае, наблюдения Банка России за временными лагами в сложном механизме трансмиссии денежно-кредитной политики показывают, что они стали большими, чем год назад.
Текущая стабилизация курса — это лишь стабилизация ожиданий рынков и учет ими предположений о том, как новый уровень ставки повлияет на динамику кредита, внутреннего спроса, а через него — на спрос на импорт и косвенно на валютный курс.
Сами по себе эти события должны произойти, видимо, не ранее первого квартала 2024 года. В процессе, возможно, улучшится ситуация с сальдо платежного баланса и выяснится истинный размер бюджетного дефицита 2023 года, который может к осени оказаться ниже текущих прогнозов,— и решение Банка России может добавить в возможное укрепление рубля дополнительный импульс. В любом случае мгновенного восстановления курса рубля решение ЦБ по ставке не вызвало, при этом новый уровень ставки уже учтен и фондовым рынком, и банками.
Между тем само по себе решение ЦБ поднять ставку на 350 базисных пунктов, в отличие от предыдущих изменений на уровне 25–50 пунктов, в состоянии изменить многое — и в первую очередь сократить очень быстрый рост кредита в российской экономике, который во многом обеспечивает бурный рост импорта. В логике ЦБ повышения ставки достаточно для «такой динамики денежно-кредитных условий и внутреннего спроса в целом, которые необходимы для возвращения инфляции к 4% в 2024 году».
В комментариях Банка России нет указания на то, какое решение может быть принято советом директоров 15 сентября. Формально ставка может быть и снижена, и повышена, и сохранена — все, видимо, будет зависеть от того, как в ближайшие недели на сильное повышение ставки отреагируют финрынки: мгновенного изменения динамики цен просто не произойдет, а измерять инфляционные ожидания с частотой выше, чем раз в месяц, ЦБ не будет, и на заседании в сентябре ЦБ будет иметь дело лишь с августовскими данными инФОМ, «снятыми» на пике начинающейся валютной паники. Для ЦБ вряд ли есть смысл держать ставку на двузначном уровне более или менее долго: длительные «заградительные» для кредита банковские ставки в ряде случаев в состоянии активизировать самостоятельные проинфляционные факторы.
В ЦБ, впрочем, официально допускают повышение ключевой ставки «в случае усиления проинфляционных рисков» (формулировка не исключает повышения и в сентябре) — вероятно, это возможно в случае, если эти риски создаст продолжение девальвации рубля. По данным Bloomberg, в правительстве во вторник проходили и намечались на будущее новые совещания для обсуждения возможности самостоятельных мер по ограничению валютной волатильности — в сфере ограничения движений капитала, впрочем, по этим данным, таких решений принято не было. В любом случае принять их было бы непросто — они сейчас могут заключаться лишь в ограничении импорта, что в текущих условиях в состоянии укрепить рубль, но сократит инвестиционную активность и направит избыточный спрос, сейчас ориентированный на импорт «по любым ценам», на внутренний рынок, что само по себе инфляцию не ограничит.