Событие недели — "Деревня проклятых" (Village of the Damned, 1995) Джона Карпентера, философа-циника и радикала-антиглобалиста, успешно маскирующегося под усталого мастера все более и более отпетого трэша (3 октября, "Первый канал", 1.10 ****). Впрочем, по сравнению с мясорубкой каких-нибудь "Вампиров" (1998) "Деревня проклятых" кажется целомудренным и традиционным опусом. Возможно, потому, что Карпентер делал ремейк классического фильма Вольфа Рилла, снятого в 1960 году. Гражданам России фильм Рилла знаком по другому ремейку: братья Стругацкие "адаптировали" его для советских читателей под названием "Гадкие лебеди". Жители сонного калифорнийского городка погружаются на шесть часов в глубокий сон: их словно накрыло гигантским куполом. Последствия сна обнаруживаются не сразу: десять женщин, включая больную бесплодием, девственницу и верную жену, год не видевшуюся с мужем, оказываются беременными. И в установленные сроки рожают пять мальчиков и пять девочек, похожих друг на друга и арийской белизной волос, и телепатическими способностями, и абсолютной бесчувственностью и безжалостностью: спровоцированные ими самоубийства и несчастные случаи выкашивают население городка. Само собой разумеется, что эти ангелочки — инопланетяне, высшая раса, которую герой фильма уничтожает ценой собственной жизни. Карпентер не злоупотребляет спецэффектами: разве что глаза у детей загораются время от времени, как фары грузовиков. Зато не отказывает себе в мелких зловещих шуточках. Для некоторых обывателей сон оказался вечным: один из них, например, рухнул на жаровню для барбекю и сам превратился в стейк. Самая же жуткая сцена: девочка наказывает случайно обжегшую ее мать, вынудив ту погрузить руки на несколько бесконечно долгих минут в кипящую воду. Главное отличие Карпентера от иных профессионалов фантастического жанра кроется в том, что он, кажется, действительно верит в существование некоего глобального заговора против человечества. А какого конкретно, не так уж и важно. Важно, что режиссерская убежденность, то ли несмотря на скупость используемых им средств, то ли благодаря ей, передается зрителям. Своего рода ремейк, только не конкретного фильма, а целого жанра — "Госпожа горничная" (Maid in Manhatten, 2002) Уэйна Вонга (30 сентября, "Первый канал", 21.25 ***). На первый взгляд может показаться, что режиссер, автор горьких комедий об обитателях Манхэттена, впал в слабоумие, сняв стандартную и слащавую поделку о Золушке. Золушка мексиканского происхождения в исполнении Дженнифер Лопес в одиночку растит сына, вкалывает горничной в роскошном отеле, постояльцы которого ее просто не замечают. Только осмелившись примерить платье одной из постоялиц, она привлекает внимание отпетого бабника, кандидата в сенаторы, как раз находящегося в пекле избирательной кампании. Как и положено в сказке, в "Госпоже горничной" есть и бал, на который героиня отправилась в нарядах и драгоценностях, которые в угаре пролетарской солидарности собрали для нее сослуживцы. Естественно, за такие эскапады ее выгнали с работы, она бросила в лицо влюбленному политику гневные слова о социальном неравенстве, но закончилось все наилучшим образом. Но Уэйн Вонг не так прост, как кажется. "Госпожа горничная" — не ширпотреб, а стилистическое упражнение, умелое подражание социальным, морализаторским комедиям 1930-х годов, непревзойденным автором которых был Фрэнк Капра и которые с тех пор Голливуд начисто разучился делать. "После работы" (After Hours, 1985) — самый смешной фильм Мартина Скорсезе, очередное его объяснение в смешанной со страхом любви к Нью-Йорку, черная комедия в жанре "яппи в опасности" о злоключениях робкого клерка, с которым едва ли не впервые в жизни заговорила в кафе незнакомая красотка (5 октября, РТР, 0.35 *****). Между концом одного рабочего дня и началом следующего он, едва вынырнув из одного кошмара, окунается в другой. Он оказывается в лофте с трупом перебравшей барбитуратов девушки своей мечты и в аду панковской дискотеки, где его пытаются обрить. Его преследуют разъяренные обыватели, приняв за бандита, и похищают, замурованного в авангардистскую скульптуру, настоящие мексиканские бандиты. Ему досаждают параноик бармен, смертельно боящийся грабителей, и служанка, помешанная на шестидесятых годах. "Каллас навсегда" (Callas Forever, 2002) Франко Дзеффирелли — образец мертвого, несмотря на участие в фильме чувственной Фанни Ардан, классицизма (4 октября, "Первый канал", 1.10 *). Образец тем более досадный, что почтить память великой певицы решил режиссер, некогда сам работавший с ней на оперной сцене. В фильме к ушедшей из театра, потерявшей голос певице обращается с предложением о съемках "Кармен" некий рок-импресарио. Певицу "дублирует" она сама, на нее, сегодняшнюю, накладываются давным-давно спетые ею арии. И хотя перфекционистка Каллас уходит в работу с головой, она в финале не только отказывается от продолжения удачного эксперимента, но и требует уничтожить уже снятую "Кармен". Несмотря на мелодраматизм сюжета, фильм, увы, местами кажется пародией на самого себя.