На Новой сцене Большого театра состоялось открытие Дней культуры Индии в России. Для почина индийские гости представили "Лебединое озеро" Чайковского, поставленное в классическом индийском стиле мохиниаттам. Лебедями в сари любовалась ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА.
Посмотреть на индийское "Лебединое" набрался почти полный зал. Виновницей ажиотажа стала почтенная дама Бхарати Шиваджи — знаток таинств стиля мохиниаттам, обожающая музыку Чайковского и надумавшая пересказать главный русский классический балет языком индийской классики.
Этот самый мохиниаттам — древний ритуальный танец храмовых танцовщиц. Еще какую-нибудь сотню лет назад его можно было увидеть только в храмах южного штата Керала в исполнении девидасов — специально обученные воспитанницы монастырей на маленькой площадке перед алтарем соблазняли чувственных индийских богов. Боги, все как один, предпочитали чуть капризную своенравность безусловной покорности. С малолетства девидасы учились строить глазки и разрабатывали мягкость корпуса и ног: приседания чуть ли не до пола и змеиные извивы гибкого стана в сочетании с лукавым кокетством и красноречивыми мудрами (особыми, строго регламентированными жестами рук и кистей) считались главными достоинствами храмовой танцовщицы. Естественно, подобные качества нравились не только богам, но и прихожанам. Девственность девидасов подвергалась непрестанным (и часто небезуспешным) атакам, так что колонизаторы-англичане запретили развлекать богов плясками девственниц. И в ХХ веке древнему ритуальному танцу пришлось выйти из храма на светские подмостки.
Хореограф и гуру Бхарати Шиваджи вовсе не собиралась исследовать антитезу Восток--Запад, переосмысливать готическую легенду или разбираться с раздвоением личности главных героев. Подобно Болливуду, запросто пересаживающему коллизии романов Джейн Остин в современную индийскую жизнь, госпожа Шиваджи бесхитростно изложила сюжет балета, разукрасив традиционный мохиниаттам орнаментом "лебединых" рук. Для мобильного рассказа Чайковский ей потребовался не весь: в одноактный балет не влез ни танец маленьких лебедей, ни "белое" адажио, ни даже па-де-де (хореограф ограничилась антре и кодой). Образцом русского "Лебединого" ей явно послужила версия Юрия Григоровича: в индийском спектакле у принца тоже имеется черный двойник, повторяющий и направляющий движения героя.
По правде говоря, этот принц — длиннопалый, длинноногий и пластичный Сантош Наир в белоснежных шифоновых шальварах — гораздо больше походил на лебедя (во всяком случае, на Лебедя из "мужского" "Лебединого" Мэтью Боурна), чем дородные дамы в сари. Танцы он поставил себе сам — в мужском стиле чхао, главными приемами которого являются высокие прыжки и большая растяжка. И вот прыгает себе принц на озеро гигантскими скачками (похожими на балетные большие жете, только с согнутыми коленями), за ним скачет его гений, периодически проделывая нечто вроде выворотной "козы" для доказательства своей зловещей сути, а за прозрачным тюлем уже машут крыльями в ожидании "лебедицы", выстроившись косяком, как у балетмейстера Григоровича.
Лебединый "большой вальс" являл собой главное революционное достижение хореографа. Двенадцать чрезвычайно аппетитных (чтобы не сказать — толстеньких) танцовщиц в белоснежных сари с золотой оторочкой и цветами лотоса в волосах (в этот канонический наряд танцовщицы мохиниаттам были одеты все женщины спектакля) мелко перебирали босыми невыворотными ножками, перестраиваясь то в линии, то в круги, изображали ручками волны и прятали головы под крыло — как положено в настоящем "Лебедином". При этом они усиленно изгибали ребра, низко приседали на вывернутых ногах и разворачивали кисти изящными веерами — как положено в настоящем мохиниаттам. Вариация Одетты в исполнении очаровательной кокетливой Виджайлакшми (дочери хореографини) доходчиво объясняла, что так манило прихожан в храм: мягкое тельце танцовщицы ходило волнами, вишенки глаз искрились игривостью, бескостные ручки складывались в многообещающие мудры, попочка оттопыривалась в нижайших приседаниях и лишь в последний момент избегала жаждущих рук принца. Вместо печального рассказа о своей незавидной доле эта Одетта намекала партнеру на прелести Камасутры. Немудрено, что принц перепутал ее с Одиллией — от эротичной Одетты та отличалась разве что черным корсажем и быстротой движений.
Кончилось все замечательно: принц-лебедь бесплодно боролся со своим двойником, пустившим в ход элементы восточных единоборств до тех пор, пока эти мужские игрушки не надоели его даме сердца: плавной походочкой с пяточки Одетта отогнала злого гения на пригорок, где тот и зачах. А будущие любовники приникли друг к другу в растительно-целомудренном объятии в окружении полновесных лебедей.
Революционное скрещивание индийской божественной пляски с главной святыней русского балета в самой Индии было воспринято с великим энтузиазмом — как открытие новых возможностей стиля и беспроигрышное средство вывести мохиниаттам на большую мировую сцену. Пожалуй, индийское "Лебединое" — и впрямь отличный маркетинговый ход. Но лучше бы им было все-таки взяться за "Баядерку".