показы кино
В Сан-Себастьяне продолжается 53-й Международный кинофестиваль. Чем он ближе к концу, тем больше возникает потенциальных кандидатов на призы в необычайно насыщенной программе этого года. Ее досматривает АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Удивил французский фильм "Я здесь не для того, чтобы меня любили" режиссера Стефана Бризе. Избитый сюжет о пожилом мужчине, уже ничего не ждущем от жизни и вдруг обретающем свежесть чувств благодаря урокам танго, уже колесил по экранам мира и в японском, и в американском вариантах. В последнем играл Ричард Гир, а в волшебном зале танцшколы, где выписывают фигуры танго, он встречал не кого-нибудь, а Дженнифер Лопес. Во французской картине актеры безвестные и не только не блещут красотой, но когда в первом кадре видишь морщинистое лицо судебного пристава, выселяющего из квартир неплательщиков, думаешь: боже, и на эту физиономию придется смотреть полтора часа! Но через десять минут от нее невозможно оторваться.
Точно так же в испанском фильме "7 дев" поначалу мутит от двух юных отморозков, готовых на любую гадость, чтобы убить вечер и найти выход избытку тестостерона. Однако сам не замечаешь, как замечательные молодые актеры заставляют тебя вскоре сопереживать этим негодяям, а режиссер Альберто Родригес — восхищаться энергией, с которой он ведет свою историю к жесткому финалу.
"Ослепленные огнем" — антивоенное высказывание аргентинца Тристана Бауэра, который показал стычку с британцами на Фолклендских островах как глупейшую авантюру "патриотов", сломавшую жизнь целому поколению. Интересно, что бы сняли аргентинцы, имей они опыт типа Чечни.
Конечно, как и на всяком фестивале (в Канне и в Венеции в том числе), здесь тоже можно обнаружить слабые фильмы. Один из аутсайдеров конкурса — корейский "Апрельский снег" (режиссер Хур Йин Хо). В больницу доставляют пострадавших в автокатастрофе любовников. В коридоре знакомятся муж и жена жертв ДТП. Довольно скоро любовниками становятся они сами. Чрезвычайно бедный по интерьерам фильм (почти все действие происходит в больнице и соседней гостинице) с красивыми, но пустыми лицами актеров остается анемичным анекдотом. Похоже, в конкурс его включили лишь потому, что корейское кино в моде: как же без него, не поймут. Вот и получилось, что самыми слабыми фильмами этого года и в Канне, и в Сан-Себастьяне были корейские, да и в Венеции разрекламированная черная комедия "Сочувствие госпоже Месть" не прозвучала.
А вот немодное восточноевропейское кино в Сан-Себастьяне было представлено совсем неплохо. Словенский фильм "От могилы к могиле" Яна Цвитковича — лирический гротеск в стиле раннего Кустурицы, обыгрывающий южнославянскую ментальность, сексуальность и брутальность. Герой картины зарабатывает похоронными речами, которые произносит над гробом очередного покойника. Это тянет за собой патетику размышлений над жизнью и смертью, которую режиссер пытается снять юмором и мотивами сексуального террора (фильмы бывшей Югославии — чемпионы по сценам изнасилований).
Гораздо мягче чешская картина "Счастье" Богдана Сламы. Хотя и в ней неожиданно жестко показано тотальное пьянство, в котором погряз рабочий класс благополучной центральноевропейской страны. Но из этой чернухи выползают почти святые герой с героиней: они отказываются от соблазна укатить в Америку и устроить личное счастье, чтобы пригреть детей сумасшедшей шлюхи. Как это ни странно, сентиментальная история не становится пошлой. Два молодых режиссера из Словении и Чехии — новая надежда европейского кино, которое в целом представлено в Сан-Себастьяне сильнее, чем в той же Венеции.
Ну и наконец, самое сильное впечатление — фильм Терри Гиллиама "Тайдленд", что можно перевести как "Чистая земля" или "Страна приливов": оба названия подходят, но лучше оставить оригинал. Это удивительное произведение, снятое в паузе, которую Гиллиам был вынужден сделать в работе над высокобюджетной сказкой "Гримм". Здесь бюджет был несравнимо меньше: и вот результат — в фильме нет механистичности, в нем куда больше свободы, фантазия режиссера куда острее, а киноязык — радикальнее. Это тоже сказка, но сказка по-настоящему жестокая и извращенная, так сказать, "Алиса", погруженная в постсовременность и моральный апокалипсис. В центре сюжета девятилетняя девочка, дочь наркоманов, и достаточно сказать, что добрая половина картины разыгрывается над трупом ее отца, а часть — даже внутри трупа. Что некрофилия и педофилия — законные части этой антиутопии, хотя и "пережаренной", как обычно у Гиллиама, но все же своей мощью заставляющей вспомнить славные времена его "Бразилии". Еще один пунктик для сравнения: в Венеции показали компромиссный и политкорректный "Гримм", в Сан-Себастьяне явили подлинное лицо одного из лучших современных киноавторов.