"Космос как предчувствие" (2005 *) Алексея Учителя — второй отечественный фильм за два года, получивший гран-при Московского кинофестиваля. Тенденция, однако: аргумент в пользу распиаренного "возрождения российского кино". Аргумент весомый, это вам не постыдный "Личный номер", не нелепый "Турецкий гамбит", а авторское кино по сценарию Александра Миндадзе, едва ли не лучшего сценариста России, бессменного соратника Вадима Абдрашитова. Историю он, как всегда, придумал отменную. 1957 год, энтузиазм по поводу запуска первого спутника, словно придающего смысл прозябанию героев в угрюмом северном порту. Да и не прозябание это вовсе: всюду жизнь, мечты, сексуальный драйв, тайны. Как всегда у Миндадзе, четко прописанную реальность морщит по краям, она всегда готова рухнуть в сюрреальность. У юного повара Конька объявляется мистический двойник, образец для подражания, собственный бес, укладывающий в койку Конькову невесту. Бес именует себя Германом, закаляется, плавая в ледяном море, скандалит в чайной и по секрету всему свету признается, что состоит в сверхсекретном отряде избранных, готовящихся к первому пилотируемому полету. Зритель-то быстро соображает, что будущему космонавту не обязательно зубрить по-английски выражение "политическое убежище", слушать "Голос Америки" и искать доступа на норвежскую плавбазу. Разгадка тайны Германа фильму повредить не может: в конце концов, это же не история доморощенного диссидента, а история смятения чувств провинциального повара, ощутившего себя частицей космоса. Другое дело, что сюрреальность происходящего Алексей Учитель передает наивно. Прогулка героев по парку культуры и отдыха с кривыми зеркалами и американскими горками до уровня метафоры не поднимается, остается вяловатой бытовой зарисовкой. Но и это не беда, достаточно было бы и ретрореальности. Ну сыграл 40-летний Евгений Миронов молокососа Конька — но играл же не умевший ни петь, ни танцевать Марлон Брандо в мюзикле, и здорово играл. Ну не понять совершенно, кто из двух одинаковых пышнотелых подавальщиц невеста Конька, а кто ее подруга. Хуже другое. Можно снимать драму иллюзий, безнадежности, двойничества на фоне все еще сталинской по духу, кондовой реальности. Можно снимать романтическую фантазию о мечтах, о том, что советскому человеку нет преград на море и на суше, а на Марсе будут яблони расти. Но нельзя снять одновременно и то и другое. Алексей Учитель и не снимает: фильм аккуратненько разделен на две неравные части, которые совместиться в одном экранном пространстве могут только в горячечном бреду. Герман, кажется, погибает при попытке добраться вплавь до "норвежца". А Конек отбывает в большой и прекрасный мир, знакомится в поезде с молодым летчиком Юрием, которого (по вечно развязанному шнурку) узнает потом в кинохронике как первого человека в космосе. В общем, начинается сплошная барабанная дробь. Самое ужасное, что о Германе забывает не только Конек, но и режиссер, по определению не имеющий права разбрасываться созданными им героями. Какой-то чудовищной издевкой над самим фильмом звучит на титрах на фоне Гагарина песня на трибуне: "Не нужен мне берег турецкий". Почему именно она, есть несколько версий. То ли таким образом режиссер утверждает, что любой человек — ничто, лагерная пыль по сравнению с имперскими триумфами, то ли просто не понимает, насколько циничен такой звуковой ряд после такой истории, пусть и оборванной на полуслове. Какую версию ни выбери, обе хуже. "Убийцы" (The Killers, 1946 ****) — идеальный нуар, лучший фильм эмигранта из Германии Роберта Сиодмака. Это как бы экранизация крохотного и страшного рассказа Хемингуэя о человеке, покорно ждущем в захарканной провинциальной гостинице, когда за ним придут убийцы мафии. Почему, за что — в рассказе это не важно. Но сам рассказ в фильме превращен в краткий пролог, основное действие начинается там, где Хемингуэй ставит точку. Забавно, что убитого Шведа играет Берт Ланкастер. Гибель звезды на пятой минуте фильма — редкий казус. Впрочем, и Ланкастер тогда еще суперзвездой не был да и появится еще не раз во флэшбеках, объясняющий, как он дошел до смерти такой. Частный детектив начинает расследование не столько убийства, сколько поразительной покорности жертвы. Причина традиционна для нуара: конечно же, бывшего боксера, связавшегося с бандой, предала роковая женщина. Но когда роковую женщину играет Ава Гарднер, а режиссер вкладывает в фильм свою память о тревожной и безнадежной эстетике немецкого экспрессионизма, простая история пошедшего по кривой дорожке парня превращается в шедевр.