Нервные клетки восстанавливаются

Девочке из станицы Николаевской в Северной Осетии шесть месяцев, у нее акушерский паралич, или, как принято теперь говорить, чтобы не пугать родителей, парез Дюшенна — Эрба. Иными словами, во время родов Аню тянули и случайно разорвали нервы в плече. Правая рука повисла плетью, только пальцы шевелились, что хороший признак — можно было надеяться, что нервы в плече порваны не полностью, а лишь надорваны и восстановятся. Да-да, расхожее выражение «нервные клетки не восстанавливаются» — это неправда. Они восстанавливаются. Если надорваны, то сами, при помощи специальной гимнастики. Если разорваны, то в несколько операций их можно сшить, соединить, как электрик соединяет провода. Ане гимнастика помогает не очень, нервы нужно сшивать.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Александр, Анин папа, за то время, что девочка живет на свете, починил столько бульдозеров, сколько не чинил, наверное, за десяток лет. Он чинит бульдозеры там у себя, в станице Николаевской, и тем зарабатывает на жизнь, а теперь еще и на лечение дочки. Починкой бульдозеров на лечение ребенка заработать непросто. От Николаевской до Владикавказа — 70 км. Если ездить каждый день на процедуры и гимнастику, то вся зарплата Александра уйдет только на автобусные билеты. Да и помогают ли эти процедуры? И с кем оставить старших мальчиков, четырех и шести лет, если Людмила, Анина мама, целые дни будет проводить в автобусах на Владикавказ?

Доктор Новиков говорит, что процедуры, все эти прогревания и вибро-ультра-что-то-там-такое все равно не помогут. Немножко помогает гимнастика, которой доктор Новиков обучил Аниных родителей, и главное, поможет череда операций, но их государство не оплачивает, бог знает почему.

Доктор Михаил Новиков — это реконструктивный микрохирург из ярославской клиники «Константа», он один из первых в России начал шить нервы, лечить хирургически такие неизлечимые прежде болезни, как паралич Дюшенна — Эрба или синдром Мёбиуса — врожденную атрофию лицевых нервов. До Новикова в России нервы никто не умел шить, да и сейчас почти никто не умеет.

Чтобы жена Людмила с дочкой Аней добрались в Ярославль к Новикову на консультацию, Александр починил целый бульдозерный парк. Но чтобы оплатить операцию, нет во всей Северной Осетии столько сломанных бульдозеров, а то Александр бы починил их, работал бы днем и ночью. Примечательно, что во многих случаях с бульдозерами Александр делает то же самое, что доктору Новикову предстоит сделать с малышкой Аней: соединяет провода.

Хуже всего, что младенцы ведь ничего не рассказывают о том, как чувствуют себя. Каково это — жить с парализованной рукой? Александр даже не знает, бывает ли Ане больно. Или просто неудобно? Или привыкла, что вдоль тела болтается рука так же бесцельно, как у некоторых людей может болтаться вдоль тела шарф?

Почему Аня не закричала, едва родившись и шлепнувшись на родильный стол? Потеряла сознание от боли? Можно сказать про младенца «потеряла сознание»? Или это как-то по-другому называется, когда ребенок еще не осознает себя?

Почему в грудничковой реанимации не спала, а хныкала все время и ерзала, не находя себе места? Было больно? Не спросишь ведь.

Ей нравится гимнастика? Вот когда Людмила берет Аню за руки и машет ее руками, малышке нравится, что правая рука, оказывается, может двигаться так же, как левая? Или Ане все равно? Или гимнастика доставляет неприятные ощущения?

А когда Людмила дает Ане в правую руку игрушку, девочке нравится, что она может держать что-то пальцами? И не злит ли Аню, что держать игрушку в правой руке она может, а поднести игрушку к лицу — нет?

Не злит ли Аню, что неподвижная правая рука мешает ей переворачиваться? Александр не знает этого, но иногда они с женой говорят про то, как неподвижная рука будет мешать девочке развиваться. Аня не сможет ползать. Позже научится сидеть. Если не сшить нервы, то правая рука будет медленнее расти и с годами станет заметно меньше, чем левая.

Лучше не думать об этом. Лучше целыми днями чинить бульдозеры, чем Александр и занят с утра до вечера, а если повезет, то и по вечерам. Но операция для Ани стоит 768 тыс. руб., представляете? Это ж сколько бульдозеров надо починить, чтобы заработать такие несусветные деньги?

Инна Кравченко, Северная Осетия