В кинотеатре «Иллюзион» компания Theatre HD представила премьеру документального фильма «Временные ограничения», на которой присутствовали его главные герои — балерина Мария Александрова и премьер Владислав Лантратов, запротоколировавшие в жанре «реалити-шоу» свое излечение от тяжелейших травм — разрывов ахиллова сухожилия, случившихся в 2019 году с интервалом в две недели. В конце недели фильм выйдет в прокат более чем в 50 городах. О том, чем уникальны эта история и этот проект, рассказывает Татьяна Кузнецова.
Фото: «Арк Пикчерс»
Фото: «Арк Пикчерс»
Из энциклопедии: ахиллово сухожилие образуется из соединения сухожилий медиальной и латеральной головок икроножной и камбаловидной мышц и прикрепляется к пяточному бугру. С его помощью осуществляется подошвенное сгибание. По-бытовому так: если оно разорвано, человек не может двигать стопой — это делать попросту нечем. В балетном мире, полном разнообразных травм, разрыв ахилла встречается нечасто, а вот так — в одной семье почти одновременно — и вовсе никогда.
В титрах автором идеи заархивировать процесс возрождения — от гипса до первого выступления — назван один из продюсеров фильма Андрей Денисов, однако за пару дней до премьеры Мария Александрова в эфире телеканала «Культура» указала другого идейного вдохновителя — самого Лантратова. Правда, мысль осенила будущего героя фильма, когда сам он был еще цел и невредим. Но в принципе не столь важен приоритет, сколько то, что оба героя согласились прожить под постоянным прицелом камер тяжелейшие посттравматические месяцы. Операторы снимали их повсюду. Залезали на кухню, где по столешнице бродили кошки, а Мария мыла помидоры, задрав на мойку ногу — чтоб не увеличился отек; подсматривали, как Лантратов мылил голову, выложив загипсованную ногу на бортик ванны.
Вероятно, бытовой акцент был призван добавить интимности в интонацию повествования, подчеркнуть житейскую обыденность экстремальной ситуации, снять патетику и пафос. В первой, «гипсовой», части фильма режиссера и сценариста Ксении Гапченко с «бытовухой» даже некоторый перебор. Сцена, в которой премьеры Большого, оба на костылях, выносят мусор на помойку, выглядит даже постановочной: не верится, что артистам уж совсем некому было помочь хотя бы в таких ситуациях. Приставучий пьяный бомж, матерящий героев, вылезших на костылях погреться на солнышке возле собственного дома, тоже сыграл в фильме излишне заметную роль.
С другой стороны, объяснимо стремление авторов не замыкаться в стенах больниц, тренажерных и репетиционных залов, в которых, собственно, и совершались основные события в жизни травмированных героев. Камера, подолгу задерживаясь на крупных планах, не намекает на скрытую съемку, и, к счастью, режиссер обошлась без закадрового текста: картинка не нуждается в комментариях. Главные герои — Мария и Влад — не допускают ни единой фальшивой ноты ни в репликах, по-житейски обрывистых и незначительных, ни в поведении, исключающем сентиментальность вроде слез, объятий и прочих духоподъемностей. Удивительно, но и остальные персонажи фильма держатся столь же естественно — начиная с шумного грубоватого хирурга-спасителя Алексея Балакирева и мудрого терпеливого балетного педагога Валерия Лагунова, заканчивая немецкими врачами в Аугсбурге, где герои завершают свою реабилитацию.
Любопытная камера подробно разглядывает все физиологические подробности: как разрезают гипс, как выглядит опухшая щиколотка с опавшими мышцами, как едва шевелятся пальцы непослушных ног, как адски сложен первый шаг без костылей, какие каблуки у изобретенных врачами спецботинок. Фиксирует, подолгу застревая на травмированных стопах и лицах, все подробности процесса восстановления — от «сидячих» упражнений и приспособлений вроде пресс-папье, налаживающих работу сшитых сухожилий, до первых па у балетного станка. Две кульминации знаменуют выздоровление. Первая — возвращение героев к нормальной жизни — воплощена лирическим эпизодом в Щелыково: осенний лес, лукошки, грибы, простое русское застолье в гостях у народного артиста СССР Владимира Васильева, его рассказ про «Катю» — жену Екатерину Максимову, которой врачи после травмы позвоночника прочили полную неподвижность, а она танцевала еще много лет. Вторая — со светом рампы и аплодисментами — повествует о возвращении героев в профессию в январе 2020 года (титры уточняют: Мария вышла на сцену через 312 дней после травмы, Влад — через 252 дня): Лантратов несколько зажато, но технически безупречно танцует сложную прыжковую вариацию Принца в «Щелкунчике» Большого театра; Мария, пару недель спустя,— любовный дуэт Кармен с Хосе-Лантратовым на международном гала в «Ковент-Гардене». Но и тут создатели фильма сумели обойтись без фанфар: реплика Марии «Стопы не готовы…» слегка омрачает счастливые закулисные объятия.
Фильм не рапортует и о том, что героев после возвращения ждали новые роли и новые победы: Мария, уже выведенная по возрасту за штат Большого, станет замечательной Машей в золотомасочной «Чайке» театра, Владислав за роль Тригорина получит личную «Золотую маску». У «Временных ограничений» другая роль: этот негромкий гимн мужеству и упорству может оказаться спасительным для многих получивших травму. И не только телесную.