 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ  |
Всякая правящая партия чего-нибудь стоит, только если умеет себя зачищать. Эту истину большевики поняли в считаные годы после прихода к власти. Партийные суды и комиссии они создавали еще до революции. Но организационное оформление партийная инквизиция получила в 1920 году, когда была создана Контрольная комиссия РКП(б), вскоре получившая дополнение к названию — Центральная (ЦКК).
Казалось бы, задачей ЦКК должна была стать очистка партии от принятых в нее в изрядном количестве взяточников, грабителей и всякого сброда. Но логика борьбы за власть диктовала абсолютно иной подход. В изданиях советского времени прямо говорилось: "Задачи ЦКК и местных КК были определены в решениях съездов партии. Главнейшие — охрана единства партии, борьба со всякого рода антипартийными группировками и тенденциями к фракционности внутри партии".
Как именно партконтроль справлялся со своими задачами, до сих пор до конца неизвестно: большинство персональных дел, которые он рассматривал, остаются засекреченными. Однако, как свидетельствуют отдельные найденные мной архивные материалы, за сохранение стройности партийных рядов инквизиторы боролись, руководствуясь прежде всего требованиями политического момента и начальства. Суть самого рассматриваемого дела играла второстепенную роль.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Важнейшее дело чистки партии под Ленина (чтобы плыть в революцию дальше) могло быть доверено только самым близким товарищам. В 1920-е годы в число партконтролеров, в частности, входили товарищи Крупская (сидит справа), Шкирятов (сидит второй справа), Куйбышев (сидит четвертый справа) и Ярославский (сидит слева) |
Наиболее характерными в этом плане, наверное, были персональные дела Александра Шляпникова, которые регулярно рассматривались в ЦКК. С партийными следователями он встречался почти полтора десятка лет, начиная с 1920 года, когда он вместе с Сергеем Медведевым и Александрой Коллонтай возглавил "Рабочую оппозицию" в РКП(б).
Рабочий-металлист Шляпников вступил в РСДРП в 1901 году и считался одним из старейших членов партии. Он неоднократно арестовывался за участие в демонстрациях и во время революции 1905 года, а эмигрировав за границу, стал одним из самых деятельных помощников Ленина. В справке по очередному, уже посмертному рассмотрению его персональных дел, которая была написана в 1962 году, говорилось: "Из имеющихся документов установлено, что В. И. Ленин имел со Шляпниковым широкую переписку, из которой видно, что Шляпникову давались партийные поручения: изготовление листовок и их распространение, пересылка прокламаций, участие в организации борьбы с оппортунизмом, шовинизмом и другие задания, направленные на подготовку революции в России. В 1915 году Шляпников был кооптирован в члены ЦК РСДРП".
Главной заслугой Шляпникова стало его участие в революции 1917 года. Он вернулся в Россию раньше многих членов ЦК — в 1916 году — и был одним из организаторов Петроградского совета рабочих депутатов. Тогда же он стал видным профсоюзным деятелем — сначала председателем Союза металлистов, а затем членом исполнительного бюро Петроградского профсоюза. Поддержка октябрьского переворота рабочими в немалой степени была его достижением.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Органы партийного контроля помогли органам НКВД разглядеть в проверенных товарищах Шляпникове и Медведеве (на фото справа и слева соответственно) замаскировавшихся врагов народа. Товарищ Коллонтай (фото справа) вовремя разоблачилась перед партией и избежала расстрела |
Методику борьбы с уклонистами от прямой линии партии отрабатывали именно тогда. Оппозиционеров лишили поддержки в партийных массах — после съезда из низовых организаций исключили всех, кто поддержал платформу Шляпникова, Коллонтай и Медведева. Затем дошла очередь и до руководителей "Рабочей оппозиции". Коллонтай не стала дожидаться травли, в 1923 году написала письмо Сталину с просьбой предоставить работу и согласилась на долгие годы уехать в почетную ссылку — представлять родину социализма за рубежом. А сам Шляпников, который пользовался огромным авторитетом и был членом ЦК, стал постоянным посетителем ЦКК. В 1921 году его предупредили о том, что его могут вывести из ЦК. Но он продолжал излагать свою позицию в печати и на собраниях. В том же году Шляпникова пытались исключить из партии во время XI съезда, не хватило одного голоса.
Его обвиняли в проведении подпольных собраний оппозиции и составлении обвинительного акта против партии. Позднее, в 1923 году, Шляпников обвинил ГПУ и его главу Дзержинского в произволе, и его дело вновь рассматривали в ЦКК. На этот раз ему вынесли строгое осуждение и выговор "за легкомысленное оперирование непроверенными данными при возведении обвинений на члена ЦК тов. Дзержинского". Президиум ЦКК также осудил "отношение Шляпникова к ГПУ как злобно обывательское, меньшевистское". Но изгонять из партии старого большевика и опытного организатора профсоюзов и производства в Политбюро, видимо, все-таки считали нецелесообразным. Ему сошел с рук даже выпуск воспоминаний о революции, где его оценки вновь шли вразрез с линией партии. Но и тогда, в 1932 году, дело кончилось решением о прекращении печатания и распространения исторических работ Шляпникова, а ему самому поручили покаяться в печати.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Органы партконтроля проявляли исключительную заботу о том, чтобы к высшим постам в партии и государстве была открыта дорога молодым. Поэтому в разное время из партии были исключены такие преданные делу товарищи, как министр внутренних дел Круглов, начальник кремлевской охраны Власик и член Политбюро Молотов (слева направо, в центре — товарищ Сталин) |
Итог был естественным. Из партии его исключили, что в новую эпоху означало увольнение с работы и передачу в руки госбезопасности. Однако в отношении старого большевика нормы партийной этики были соблюдены до конца. Ему позволили подать апелляцию в райком, обком и ЦКК, и лишь затем арестовали. В справке по его делу говорилось: "В 1934 г. Шляпников осужден Особым совещанием при НКВД СССР к 5 годам заключения в концлагерь и в 1937 году вторично осужден Военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу с конфискацией имущества (приговор приведен в исполнение)".
"Пресмыкался перед Берия"
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Заседания органов партийного контроля требовали огромной усидчивости |
Например, в 1957 году после очередного допроса в КПК покончил с собой бывший начальник "Дальстроя" НКВД СССР генерал-полковник Карп Павлов. Ко времени разбирательства он давно уже был пенсионером. И был потрясен тем, что его хотят сделать одним из ответственных за организацию репрессий 1930-х. В предсмертном письме он доказывал, что это была линия партии и органы лишь исполняли ее. А гибель заключенных на подведомственных ему стройках была вызвана указаниями, которые приходили из Москвы. Он так и не понял, что в новых условиях было выгоднее избавиться от него и его коллег. Теми, чьи преступления были легко доказуемы, занималась прокуратура и суд, а остальными — партконтроль.
Правда, иногда КПК ошибался и принимал в отношении тех, кого надо было навсегда исключить из партии и политической жизни, неверные решения. Но всегда находил способ исправить ошибки. Так случилось, например, с бывшим начальником управления охраны НКВД-МГБ генералом Власиком. Он был исключен из партии и арестован в 1952 году, еще при жизни Сталина. А восемь лет спустя КПК предложил восстановить его в партии. Но в Политбюро сочли это решение несвоевременным. И совесть партии тут же изыскала в деле новые обстоятельства.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Товарищ Шкирятов, которого называли "засушенной совестью партии", умел оказаться в нужное время в нужном месте (на фото он за спинами товарищей Сталина и Ворошилова) и провел на разных постах в партконтроле 33 года |
После исключения из партии Власик работал замначальника лагеря в г. Асбесте и в декабре 1952 г. был арестован по делу врачей лечебно-санитарного Управления Кремля. Еще до окончания следствия это обвинение отпало, так как была установлена фальсификация этого дела... На этом допросы Власика Н. С. не прекратились. Следствие предъявило ему обвинения в разглашении им государственной тайны, моральном разложении, знакомстве с людьми, не внушающими политического доверия, в хранении у себя на квартире документов, не подлежащих оглашению, в присвоении трофейного имущества. По этим обвинениям Власик 17 января 1955 г. Военной коллегией Верховного суда СССР на основании ст. 193-17 п. 'б' УК РСФСР был осужден к ссылке на 10 лет в отдаленную местность с лишением воинского звания генерал-лейтенант".
Теперь следовало показать, что после принятия первого решения о восстановлении Власика в партии обстоятельства изменились. И партийные инквизиторы справились с задачей. Во-первых, бывшего генерала помиловал президиум Верховного совета СССР, но не реабилитировала прокуратура. А во-вторых, повторные собеседования в КПК дали новые результаты: "При вторичном рассмотрении вопроса о партийности Власика выяснилось, что он в течение продолжительного времени (с 30-х годов) вел развратный и разгульный образ жизни, устраивал пьянки и кутежи, сожительствовал с большим числом случайно знакомых женщин. Причем он нередко пользовался своим высоким положением, запугивал женщин, принуждая их к сожительству.
Моральная нечистоплотность приводила к потере политической бдительности. Власик приводил сожительниц в правительственные ложи театров, выдавал им пропуска на Красную площадь, расконспирировал некоторые секретные объекты. Установлено также, что Власик Н. С. пресмыкался перед Берия, 'был с ним,— как заявил Власик,— откровенен до конца', 'лично информировал его о настроении И. В. Сталина', 'мнением Берия дорожил и тогда, когда он уже не работал наркомом'".
Так что Власику в восстановлении в партии отказали. Правда, если в сталинские времена за исключением следовал арест, то впоследствии изгнание из партии вычеркивало человека только из политической жизни: он больше не мог занимать никаких руководящих постов.
"Попали в зависимость к дельцам и мошенникам"
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Занимая пост главы партконтроля в течение 14 лет, товарищ Андреев (слева) умел оставаться незаметным (справа — товарищ Жданов) |
При рассмотрении персональных дел, особенно из числа тех, которые связаны с различного рода злоупотреблениями и хищениями, Парткомиссия выясняла причины правонарушений, устанавливая в ряде случаев факты попустительства и покровительства жуликам, дельцам и мошенникам со стороны отдельных партийных и советских работников.
В мае Комиссия обсудила, например, вопрос о партийной ответственности некоторых руководящих работников Адлерского райкома и Сочинского горкома партии за неправильное отношение к вскрытию злоупотреблений и хищений в Адлерской конторе Курортторга. Здесь создавались огромные запасы продовольственных и потребительских товаров, которые потом незаконно реализовались за пределами Краснодарского края через торгово-посреднические конторы. Прямые растраты и хищения в торге за 1960-1961 гг. составили более 30 тыс. рублей. Кроме того, многие товары необоснованно списывались и уценивались. В торговой сети орудовали лица, много раз судившиеся за хищения. Они наживались на различных махинациях, обогащались, строили собственные дома.
Однако бывшие секретари Адлерского райкома партии тт. Лопухов и Тимофеев, завотделом партийных органов Сочинского горкома т. Гулидов, а также прокурор т. Пересада, утратив принципиальность, встали на путь выгораживания расхитителей, мешали объективному расследованию совершенных преступлений. Как выяснилось в ходе проверки, они попали в зависимость к дельцам и мошенникам, принимали от них угощения, участвовали с ними в совместных попойках.
 |
ФОТО: РГАКФД/РОСИНФОРМ Самым неутомимым заседателем партконтроля останется в истории товарищ Пельше, занимавший должность верховного судьи партии целых 17 лет |
Очевидно, что кроме руководителей Адлера щедротами Курортторга пользовались и ответственные работники более высокого ранга. И потому дело фактически спустили на тормозах. Ведь исключенные, как правило, писали апелляции, добавляя в них все новые детали.
А вот у другого обвиняемого в хищениях покровителей явно не нашлось, и потому его приговорили к высшей партийной мере наказания. "Парткомиссия,— говорилось в том же докладе,— исключила из партии бывшего представителя агентства печати 'Новости' в Финляндии Попова Д. И. Пользуясь своим служебным положением, он за время работы за границей растратил 1 млн 722 тыс. финских марок, или 4 тыс. 840 инвалютных рублей. Установлено, что почти все эти средства он использовал в личных целях, для приобретения дорогостоящих вещей. Так, например, он приобрел 4 женские шубы, 6 пальто, 11 костюмов, 25 пар обуви и т. д.".
Время от времени парткомиссия восстанавливала справедливость в отношении неправомерно наказанных партийцев. Но одного из первых своих "клиентов", Шляпникова, партконтроль отказывался посмертно вернуть в ряды партии на протяжении нескольких десятилетий. В начале 1960-х КПК позволил реабилитировать его в судебном порядке, поскольку все показания против него (подтверждавшие обвинения в заговоре и терроризме) были сфальсифицированы. Но восстановить Шляпникова в партии означало признать его правоту в том, что революция ничего не дала бедноте. Лишь на закате перестройки его восстановили в КПСС. И ничего странного в этом не было. Не имеющим реальной власти партиям нет смысла заботиться о чистоте своих рядов.
ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ