После начала военных действий на Украине, усиления санкций и отказа иностранцев работать в РФ российскому бизнесу нередко приходится решать конфликты с зарубежными партнерами в судах. Помочь в этом призван появившийся еще в 2020 году механизм, который дал попавшим под иностранные «ограничительные меры» российским лицам право перенести судебный спор из-за границы в Россию. “Ъ” проанализировал практику таких экономических споров, оценив перспективы реального исполнения решений, вынесенных против иностранцев. Выясняется, что во многих случаях разбирательство в РФ оказалось не слишком эффективной мерой.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ
По данным судебного департамента при Верховном суде РФ (ВС), с 2017 года количество рассматриваемых российскими арбитражными судами дел с участием иностранных лиц постепенно росло — с 10,3 тыс. до 13,9 тыс. в 2021 году (6,6 тыс. за первое полугодие 2022 года). При этом за последние пять лет обозначилась заметная тенденция к росту количества бизнес-споров с лицами из дальнего зарубежья: если в 2017 году таких дел было 1587, то в 2021 году уже 5062 и только за первое полугодие 2022 года — 3680 (за весь 2022 год данных пока нет).
Однако денежные требования по таким искам суды РФ стали удовлетворять в гораздо меньших суммах. Так, если в 2017–2018 годах из заявленных сумм присуждали 78–90%, то в 2021 году эта доля составляла около 20%, а за первое полугодие 2022-го — и вовсе 12%. На этом фоне общая сумма, требуемая к взысканию по делам с иностранными участниками, снижается, особенно по спорам с лицами не из СНГ. По мнению юристов, причина может быть в том, что истцы стали чаще просить от ответчика не оплаты, а совершения каких-то действий, например, выполнить работы или оказать услуги. Но сделать однозначный вывод о том, кто стал чаще выигрывать (российские или зарубежные предприниматели), невозможно: в статистике не отражается, кто выступал истцом.
С июня 2020 года новые статьи 248.1 и 248.2 Арбитражного процессуального кодекса (АПК) РФ дали возможность российским гражданам и компаниям, в отношении которых введены зарубежные «ограничительные меры», при желании перенести тяжбу с иностранным контрагентом в отечественный суд и запретить разбирательство за границей. Судебная практика не без сопротивления, но восприняла эти изменения, и для реально пострадавших от санкций лиц больше не было проблем с переводом разбирательства в РФ. Отказывали лишь тем, кто не имел никакого отношения к санкциям и тем, чей зарубежный процесс завершился. Но после начала военных действий ситуация обострилась: поводов для разбирательств стало резко больше.
Военные действия в суде
Целая серия споров 2022 года связана с ОАО РЖД и немецкой Siemens, которая в мае объявила о прекращении бизнеса в стране. Переведя спор в Россию, ОАО РЖД потребовало признать незаконным отказ Siemens Mobility GmbH, Siemens AG и их российских дочерних структур от исполнения обязательств по техобслуживанию и ремонту поездов «Сапсан» (договор 2007 года) и поездов «Ласточка» (договоры 2011 и 2019 годов). Суды удовлетворили иски, обязав Siemens выполнять работы.
Также ОАО РЖД судится с финским железнодорожным оператором VR Group PLC по поводу их совместного предприятия Oy Karelian Trains (создано для перевозок на маршруте Санкт-Петербург—Хельсинки скоростными поездами Allegro). С 28 марта 2022 года VR Group прекратила пассажирское сообщение между Финляндией и РФ. В феврале ОАО РЖД добилось перевода разбирательств в РФ, а в апреле планируется слушание по иску о понуждении VR Group к исполнению обязательств. В рамках этого спора суд наложил арест на долю 99,99% VR Group PLC в ее российской «дочке» ООО «Финнлог», запретил отчуждать имущество ООО и приостановил ликвидацию этой компании.
Иногда права перенести разбирательство РФ добивалась даже не отечественная, а зарубежная компания, которой владеет российское подсанкционное лицо. Так, кипрская «А1 Капитал Лимитед» требует взыскать со швейцарского Credit Suisse AG $22,1 млн и €6,8 тыс. Дело в том, что с марта 2022 года банк перестал исполнять поручения истца на проведение операций, а потом заблокировал все счета и заморозил деньги, сославшись на то, что «истец идентифицирован как подсанкционное лицо».
Сначала Арбитражный суд Москвы отказал «А1 Капитал», поскольку компания не является российским юрлицом и в отношении нее санкции не вводились. «А1 Капитал» обжаловала это в апелляционном суде со ссылкой на то, что ее конечные бенефициары — граждане РФ: Андрей Косогов с долей более 50% и Михаил Фридман (под санкциями ЕС, Великобритании и Швейцарии), косвенно владеющий менее 50%. Апелляцию это убедило — в январе она отправила спор на новое рассмотрение, признав необязательными ограничения «непосредственно на истца», «достаточно того, чтобы санкции выступали основанием спора». Процесс продолжается.
Наконец, в некоторых случаях санкции служили причиной остановки договора, но спор проходил в РФ потому, что стороны сами записали в контракте российское право. Так, Федеральная пассажирская компания (ФПК, дочерняя структура ОАО РЖД) судилась с испанской Patentes Talgo, поставившей и обслуживавшей по договору от 2014 года семь скоростных составов поездов «Стриж». В начале марта 2022 года испанский контрагент заявил о невозможности исполнять обязательства, сославшись на «обстоятельства непреодолимой силы», в том числе непокрытие рисков страховыми полисами из-за «экономических санкций».
Арбитражный суд Москвы обязал Patentes Talgo исполнить договор, а также выплатить российской компании 220,84 млн руб. убытков и 160,9 млн руб. неустойки. Апелляция и кассация поддержали это решение.
Присудить не значит исполнить
Однако юристы подчеркивают, что победа в суде — отнюдь не гарантия успеха в споре. Перспективы исполнения решений суда РФ против иностранных компаний далеки от однозначных.
Проще всего исполнить такое решение, если есть конкретный предмет спора (например, акции) и он находится в РФ. Решение о взыскании денег тоже относительно легко исполнимо, если в России есть деньги или иное имущество ответчика, на которые можно обратить взыскание, отмечает советник практики разрешения споров и расследований Level Legal Services Анна Белова, а установить их наличие можно с помощью судебных приставов. В качестве актива могут рассматриваться и права требования к российским лицам, то есть дебиторская задолженность, уточняет советник Allen & Overy Андрей Панов.
Кроме того, нередко по просьбе российского истца в качестве обеспечительных мер суды арестовывают находящуюся в России технику и оборудование ответчика, а иногда даже сразу передают ее на хранение истцу. Так, ФПК получила оборудование и запчасти к вагонам для поездов «Стриж».
Если же иностранный ответчик не имеет активов в РФ, то исполнять решение приходится в других странах. «Для этого нужно пройти процедуру признания российского судебного решения на территории этого государства»,— уточняет Андрей Панов.
В первую очередь исполнить решение можно в государствах, с которыми есть договоры о признании и исполнении судебных актов, поясняет юрист антимонопольной и тарифной практик КА «Муранов, Черняков и партнеры» Евгения Наумова. Среди них, например, Китай, Индия, постсоветские страны (Азербайджан, Белоруссия, Казахстан), страны южной Европы (Кипр, Испания, Италия) и Латинской Америки (Аргентина, Бразилия).
Но с юрисдикциями, наиболее активно вводящими санкции (США, Великобритания, Франция, Германия), соглашений нет, подчеркивает Евгения Наумова. В этом случае, отмечает она, решение российского суда может быть признано «на основании принципов взаимности и вежливости в той мере, в какой это не противоречит публичному порядку этой страны». «Если доказать иностранному суду, что судебные решения из этой юрисдикции признаются и исполняются в России, то шансы есть»,— поясняет партнер юрфирмы Mansors Роман Зыков. Вернее, шансы были до начала военных действий на Украине.
«Тяжелая политическая ситуация, сложившаяся вокруг военного конфликта, создает негативный фон» для исполнения решений против иностранных компаний за пределами РФ, говорит Анна Белова. «В текущей ситуации рассчитывать на судебную взаимность стран ЕС сложно»,— согласен Роман Зыков. Евгения Наумова тоже считает «малоперспективным исполнение российских судебных решений в "недружественных" странах».
Есть и другой нюанс. Даже если иностранный суд согласится рассмотреть заявление о признании и исполнении российского судебного решения, в этом может быть отказано по причине нарушения договорной подсудности, отмечает господин Зыков. Нарушением могут счесть ситуацию, когда российский госсуд по правилам ст. 248.1–248.2 АПК рассмотрел спор, для которого стороны согласовали в договоре арбитражную (третейскую) оговорку.
Такие оговорки часто записывают во внешнеторговых сделках. Например, в договорах ОАО РЖД с Siemens по «Сапсанам» и «Ласточкам» было условие о передаче споров на рассмотрение Венского арбитража. «Но если российский суд может рассматривать спор с точки зрения нашего процессуального законодательства, то иностранные суды, весьма вероятно, не признают такое основание для компетенции»,— предупреждает Андрей Панов.
Работать не заставишь
Хуже всего дело обстоит с неденежными требованиями. Анна Белова подчеркивает, что судебное решение провести ремонт или совершить другие действия нельзя исполнить принудительно. «Заставить кого-либо выполнить работы или услуги невозможно, судебный пристав не может и не будет стоять с дубиной над исполнителем»,— подтверждает Андрей Панов.
Поэтому обычно в коммерческих спорах неисполнение обязательств переводится в плоскость возмещения убытков. «Так, если подрядчик не достроил склад, я обращусь к другому подрядчику, который может завершить строительство, а с нарушителя взыщу убытки. Но это возможно, если у меня есть выбор и другие подрядчики, которые могут сделать такую работу»,— поясняет господин Панов. Например, добавляет он, техобслуживание иногда может выполнять только производитель, «потому что ни у кого больше нет опыта, знаний, материалов».
По мнению юристов, «надавить» на иностранного контрагента, имея на руках судебное решение, можно «через денежные рычаги». «Заставить выполнить техобслуживание нельзя, но можно наложить штраф (астрент). Чем дольше ответчик не выполняет решение суда, тем больший размер штрафа с него будет причитаться»,— отмечает Андрей Панов.
Размер астрента определяется таким образом, чтобы «ответчику было выгоднее исполнить судебное решение, нежели уклоняться от него», отмечает госпожа Наумова. Так, Patentes Talgo назначили неустойку в пользу ФПК в размере 1,37 млн руб. за каждый день неисполнения решения суда о техобслуживании «Стрижей». Еще больший штраф получила Siemens — 36,7 млн руб. в день в пользу ОАО РЖД за отказ обслуживать «Ласточки». Но и это служит действенным стимулом только в случае, если у иностранного контрагента опять же имеются активы в РФ.
В некоторых случаях помешать исполнить решение могут сами по себе санкции. Партнер адвокатского бюро NSP Роман Макаров обращает внимание, что Совет ЕС в 2014–2022 годах ввел ограничения на экспорт и техобслуживание в РФ железнодорожных вагонов и ряда другой техники, связанные с транспортом. По его мнению, это позволяет Patentes Talgo и Siemens ссылаться на санкции как препятствие к исполнению обязательств, а в будущем может послужить основанием для отказа судов из стран регистрации ответчиков признать российское судебное решение. «Выходом было бы разрешение компетентного органа Испании или Германии на продолжение технического облуживания и ремонта подвижного состава в рамках исполнения обязательств по договорам»,— говорит Анна Белова. Но помешать появлению таких разрешений могут политические факторы.
Элемент совместной стратегии
«В этой связи необходимо понимать, что ст. 248.1 АПК, позволяющая переносить спор в РФ, несет в первую очередь защитную функцию. Ее применение эффективно, когда российская компания выступает ответчиком по иску иностранного контрагента и стоит задача воспрепятствовать исполнению решения против нее в будущем»,— подчеркивает Роман Зыков. Применение же этого механизма «в уравнении с иностранным ответчиком при отсутствии у него активов в РФ скорее окажется неэффективным», полагает юрист.
По мнению партнера Art De Lex Артура Зурабяна, перенесенный в РФ процесс иногда «может служить инструментом в переговорах, когда российский контрагент хочет получить те или иные преференции в отношении других интересов, напрямую не связанных с предметом спора, но также находящихся под риском санкционной инквизиции». В частности, юрист допускает, что решение по спору между «Силовыми машинами» и ДТЭК (см. историю вопроса) «может быть разменной монетой при распределении российских и украинских активов, так или иначе связанных с Алексеем Мордашовым и Ринатом Ахметовым».
Кроме того, «принимая во внимание желание многих иностранных компаний максимально задержать уход из РФ либо обосновать перед своим регулятором и обществом необходимость сохранения бизнеса в стране, споры могут выступать и элементом совместной стратегии сторон по сохранению деловых отношений», считает господин Зурабян. Так, по его мнению, взыскание крупной судебной неустойки с Siemens и Patentes Talgo за отказ исполнять контракты как раз дает им при желании «возможность и обоснование для получения разрешения санкционного регулятора на тот или иной формат работы на российском рынке».