Два концерта, с которыми выступил в Лондоне Филармонический оркестр города Осло, вызвали большой интерес со стороны местной публики и музыкальных критиков. В последние годы этот оркестр и его главный дирижер Марис Янсонс — самые желанные гости в Великобритании. Правда, для нынешних концертов лондонцам была предложена и приманка в виде солистов — юной японской скрипачки-вундеркинда Мидори (концерт для скрипки с оркестром Чайковского) и знаменитого российского альтиста Юрия Башмета (концерт для альта с оркестром Белы Бартока). В последнем случае выбор был сделан удачный: по мнению газеты Financial Times, исполнение последнего сочинения Бартока (композитор не успел завершить его) было поистине потрясающим.
В музыковедческой литературе принято считать концовку альтового концерта Бартока, написанную его учеником Тибором Шерли, не совсем удачной. По мнению большинства, это сочинение в его нынешнем, полном виде звучит в концертных залах главным образом потому, что альтисты, выступающие соло, испытывают острую нужду в расширении своего репертуара (известно, что число произведений для альта соло крайне невелико; в числе наиболее значительных — Концертная симфония для скрипки и альта с оркестром Моцарта, симфония для альта-соло и оркестра "Гарольд в Италии" Берлиоза, концерт для альта с оркестром Уолтона). Тем не менее, как пишет обозреватель FINANCIAL TIMES, если концерт, дописанный Тибором Шерли, и не может претендовать на то, чтобы считаться музыкой Бартока от начала и до конца, он представляет собой сочинение весьма достойное. Во-первых, многие обработки произведений Бартока, сделанные Шерли, показывают, что он действительно хороший и добросовестный ученик, а во-вторых, альтовый концерт отличается совершенно особой звуковой фактурой, которая, с одной стороны, носит глубинно бартоковский характер, но с другой, сильно отличается от того, что написал Барток ранее.
Юрий Башмет в очередной раз продемонстрировал свои качества музыканта-мыслителя. Избранный им темп, крайне сдержанный, был оптимален для того, чтобы должным образом передать всю тонкость последней партитуры Бартока. Полностью отказавшись от всякой театральности и виртуозных эффектов, Башмет добился того, что, если можно так сказать, музыкальное завещание Бартока прозвучало с максимально возможной искренностью.
В своем первом лондонском концерте филармонический оркестр Осло также исполнил сюиту Стравинского "Жар-птица" (где продемонстрировал некоторую новизну инструментовки), а также симфонию Дворжака соль мажор (трактовка этого произведения отличалась нарочитой строгостью). А начался концерт "Траурной музыкой" Рагнара Содерлинда (Ragnar Soderlind), появившейся на свет 25 лет назад — после подавления "пражской весны". Это сочинение, длящееся всего восемь минут, построено на последовательности мощных оркестровых ударов и создает достаточно адекватную атмосферу. (Английская пресса отмечает, что музыка Содерлинда, хотя тот нисколько и не относится к авангардистам, заслуживает гораздо большего внимания, нежели она до сих пор получает.)
Во втором концерте норвежские музыканты предложили на суд лондонской публики "Альпийскую симфонию" Рихарда Штрауса. Несмотря на то, что само по себе это произведение довольно неровное, однако яркая игра оркестра сделала из него настоящий праздник для слушателей.
Большой успех имело также сыгранное в этом концерте сочинение Альфреда Шнитке "Не Сон в летнюю ночь", юмористическая пьеса в духе Чарльза Айвза. Противоречивое впечатление оставил скрипичный концерт Чайковского, в котором солировала юная японка Мидори. В медленных, лирических местах концерта она была на высоте, демонстрируя весьма изысканный звук, зато громкие стремительные пассажи давались ей с трудом — как будто она повторяла урок, хорошо заученный, но недостаточно ею понятый.