Не все любят историческую литературу. Однако изданный на этой неделе во Франции исторический роман "Ничего не получается" польского писателя Анджея Барта (Andrzej Bart) написан в столь занимательной форме, что многим удастся преодолеть свою нелюбовь.
Анджей Барт избрал оригинальный способ путешествия в истории. Он смотрит на окружающую жизнь глазами портрета. В XVIII в. в Сиенне некий одряхлевший князь, не желая совсем исчезнуть из мира, подписывает секретное соглашение со знаменитым художником и колдуном Сольтерини. Художник переносит сознание князя в его портрет, и оно остается там после его смерти. Тема эта в литературе отнюдь не нова — достаточно вспомнить хотя бы "Портрет" Гоголя. Однако польский писатель использует традиционный сюжетный ход лишь в качестве завязки. Среди багажа католического миссионера портрет попадает в Польшу — на родину автора романа. Собственно, вся эта возня с колдовством только для того и нужна Барту, чтобы спокойно описывать историю Польши.
Попав к молодому польскому князю, портрет наблюдает быт польского дворянства. Вися напротив любимой кушетки своего молодого хозяина-сердцееда, бывший сиеннский ловелас не раз пожалел о своей двумерности... А за окном происходят трагические события. Великие державы трижды делят Польшу на части, чтобы в конце концов стереть ее с лица земли. Портрет становится свидетелем конца правления последнего польского короля Станислава Августа (Понятовского), которого Екатерина Великая в деликатной форме выпроваживает с престола.
Теперь портрет живет у мелкопоместного дворянчика. Не без удовольствия слышит он французскую речь — это солдаты Наполеона. Портрет одобрительно смотрит, как ловко разделываются французы с упитанной любовницей хозяина дома.
Затем начинается наиболее слабая часть романа. Несмотря на свое итальянское происхождение, портрет на протяжении многих глав ведет типично польские рассуждения о том, когда же наконец отечество станет свободным, польская нация расцветет, и т. д. и т. п.
Кончается роман уже в XX веке, когда главный герой, вися на стене рядом с радио, слышит объявление о смерти Сталина. Правда, "Солидарности" и тем более Валенсы ему дождаться не удается: к этому времени портрет уже находится на заслуженном отдыхе — у реставратора.
В отличие от произведения Барта, вышедшему в издательстве Seuil "Опыту мемуаров" Филиппа Арьеса (Philippe Aries) абсолютно чужда развлекательность. Лишь такие же серьезные, как сам автор, читатели осилят этот труд. Арьес, переживший вторую мировую войну, пытается понять состояние людских масс в критических ситуациях — коллективные психозы, поведение перед лицом смертельной опасности и пр. В работе Арьеса вопросов больше, чем ответов, и оригинальными выводами историк похвастаться не может. Интерес же его ко второй мировой во многом объясняется тем, что он сам пострадал от фашизма. Правда, лишь косвенно. Он сотрудничал с реакционным правительством Виши, и после войны соотечественники долго не могли простить ему этой измены, лишь через тридцать лет Арьесу разрешено было работать в Сорбонне. При этом вся история, по признанию Арьеса, носит какой-то гротескный характер: сотрудничество заключалось в том, что историк заведовал Институтом исследования тропических фруктов при правительстве Виши.
Значительно более интересно другое исследование, также посвященное психологии масс, — "Религия бедных", написанная Луи Шателье (Louis Chatelier). Речь идет о народных примитивно-христианских традициях, весьма близких к язычеству. Еще в XVII веке испанские крестьяне, одев в яркие одежды статую Богоматери, носили ее по улице и устраивали вокруг нее эротические пляски. Так они вполне искренне выражали свою причастность к христианству. Сохранявшийся у многих народов долгое время культ солнца автор также объясняет наивным отождествлением его с христианским Богом. В книге рассказывается, как церковь начала борьбу против таких обрядов и к чему это привело. Основная идея автора в том, что, искореняя наивное христианство, заново обращая европейских крестьян, церковь добилась обратного — дехристианизации.