На конец 2022 года доля иностранных компаний, полностью покинувших рынок РФ, составляла порядка 8,5% из 1,4 тыс. относительно крупных предприятий из стран G7 и ЕС, работавших в России на апрель 2022 года. Это основной вывод опубликованной работы экономистов швейцарского института IMD и Университета Санкт-Галлена. Хотя, как и ранее сделанные предположения, это оценка, по существу, «снизу», а не «сверху», увеличение этой цифры в 2023 году до 20–25% пока считается маловероятным и из-за ограничений на репатриацию капитала из России, установленных ее ЦБ и правительством, и из-за отсутствия покупателей: в РФ не так много капитала, а «незападный» бизнес среди иностранцев в РФ на удивление слаб.
Бегство иностранных компаний из России было чрезвычайно быстрым, но не слишком массовым
Фото: Александр Петросян, Коммерсантъ
Бегство иностранных компаний из России было чрезвычайно быстрым, но не слишком массовым
Фото: Александр Петросян, Коммерсантъ
Препринт работы Саймона Эвернетта из Университета Санкт-Галлена и Никколо Пизани из бизнес-школы IMD, опубликованный в декабре 2022 года, вчера стал одним из наиболее обсуждаемых материалов «русской» тематики в мировых СМИ.
Статья, названная довольно прямолинейно — «Менее чем 9% западных компаний ушли из России»,— является первой полноценно неактивистской оценкой масштаба явления летом—осенью 2022 года.
Хотя «частные санкции» (в определении Оливера Харта и его коллег; см. “Ъ” от 28 декабря 2022 года) уже являются предметом изучения экономистов как явления, уникального как минимум в последние десятилетия (сравнимым может быть только бойкот режима апартеида в ЮАР до его крушения в 1994 году), существует, по сути, только одна базовая оценка этого явления в цифрах — база данных группы Университета Йеля, созданной под руководством Джефри Сонненфельда: работа по ней опубликована в июле 2022 года, но сам проект (как и базирующийся в том числе на нем более поздний проект Киевской школы экономики, KSE) во многом ведется на добровольческих началах. Работа Сонненфельда подвергалась серьезной критике. Эвернетт, имеющий опыт работы в структурах Всемирного банка, и Пизани, в бизнес-школе IMD работающий с топ-менеджментом крупнейших европейских компаний, в целом сравнивают свои оценки с оценками KSE, подтверждая основной вывод: массовый выход с рынка РФ иностранных компаний затронул их меньшинство, значительная часть иностранцев в этой юрисдикции сократила свои операции, большинство же занимает выжидательную позицию после начала военной операции РФ на Украине. Причины статья по факту не обсуждает.
Эвернетт и Пизани в качестве данных для анализа взяли базу ORBIS — наиболее цитируемый источник для такого рода количественных исследований: она отслеживает данные о деятельности около 400 млн компаний с операционной прибылью более $1 млн за год в большинстве юрисдикций мира. В данном случае выборка составляла около 36 тыс. компаний, работавших в РФ как минимум в 2017–2021 годах, из них — 3,4 тыс. дочерних подразделений иностранных компаний, из которых 2405 — компании из стран ЕС и G7. Эвернетт и Пизани оценили число реальных компаний (с учетом кипрских холдингов с российскими собственниками, множественности юрлиц и т. д.) в 1404 компании на ноябрь 2022 года. Отметим, что эти расчеты дают оценку компаний из «дружественных» стран, работающих в РФ, в реальности в несколько сотен — это очень небольшая цифра.
Оцененное по этой методике число западных компаний, незадолго до конца 2022 года ликвидировавших свои активы в РФ, составляет 8,6%. Во всей выборке «недружественных» компаний они генерировали в 2021 году 6,5% общей доналоговой прибыли, владели 8,6% движимого имущества, 8,6% активов, создавали 10,4% операционной прибыли. Занятость в них была выше среднего — речь идет о 15,3% всех занятых в «недружественных» фирмах на 2021 год. География «уже ушедших» («выход», как специально отмечают Эвернетт и Пизани, нередко сопровождался договорами о возможности обратного выкупа активов) смещена в сторону США — 18% американских компаний реализовали такое решение, выше процент выхода у компаний Финляндии, сравнительно ниже для компаний из Великобритании, Нидерландов и Франции, которые, по мнению Эвернетта и Пизани, испытывали более сильное давление со стороны «своих» правительств по этому вопросу. Наблюдение авторов о сравнительно низкой прибыльности уже ликвидированного в РФ иностранного бизнеса, впрочем, вполне может быть связано с секторальными особенностями: он был, видимо, выше в промышленности и ниже в сервисах, сельском хозяйстве и майнинге. Отметим, впрочем, что цифры Эвернетта и Пизани, вопреки заголовку статьи,— оценка «снизу», а не «сверху»: часть «недружественных» вложений в РФ, особенно сырьевых, управлялась через офшоры, что может искажать статистику.
Среди «оставшихся» в РФ компаний «недружественных» стран (если считать весь бизнес с Кипра в РФ по умолчанию российским) порядка четверти — немецкие, 10% — итальянские и японские, около 15% — компании из США.
Перспективы их ухода неочевидны, авторы неявно в них сомневаются: «если доля уходящих иностранных компаний не вырастет значительно в течение года-двух, это поставит под вопрос готовность и возможность многих западных фирм покинуть юрисдикции в случае, если их правительства полагают это необходимым по геополитическим мотивам» (по данным несопоставимого полностью с данными Эвернетта и Пизани проекта KSE, о намерении полностью выйти из РФ заявили на четверть больше иностранных компаний в РФ, чем уже вышли, однако большая их часть «заморозила» операции, но не ликвидировала инвестиции). Это беспокоит Эвернетта и Пизани, в частности, в контексте возможного сильного ухудшения отношений западных стран с КНР: они напоминают, что на каждый доллар прямых иноинвестиций в РФ восемь долларов те же компании вложили в Китай. Напомним также, что полноценный «выход» иностранной компании из РФ сильно затруднен ограничениями ЦБ и правительства, а российский интерес к их активам значительно ниже, чем до марта 2022 года.