«Ищу новые возможности, параллельно работаю с Россией»

В Москве Валентин Шерозия создавал и проводил презентации для МТС, ВТБ и других крупных российских и международных компаний. Летом 2022 года он уехал в США. В интервью Дарье Бурлаковой он рассказал, как зарабатывает на жизнь доставкой готовой еды, чтобы продолжить свое дело в другой стране.

Это одно из интервью спецпроекта «Своё дело в СВО-времена»

Онлайн-интервью журналиста Дарьи Бурлаковой с основателем агентства презентационных решений Valenki Валентином Шерозия

Расшифровка интервью

О жизни и бизнесе до и после 24 февраля

— Где ты сейчас находишься и почему?

— Я нахожусь в Лос-Анджелесе, США, штат Калифорния. Я приехал сюда 17 июля. Прилетел вначале в Нью-Йорк через Ташкент, после Нью-Йорка — в Майями, и вот в Лос-Анджелес я приехал в начале августа.

В принципе у меня были зарубежные проекты, но для себя я в качестве страны, где хотел бы жить и работать помимо России, рассматривал только Америку. Никакие другие страны не смотрел. После 24 февраля это уже не поддавалось никаким сомнениям. Я понимал, что, как только я получу визу, я обязательно поеду. Это не переезд, у меня не было цели именно переехать, у меня была цель поехать посмотреть, попробовать, пока это возможно. Потому что я понимал, что в силу эскалации конфликта могут закручиваться определенные гайки, что на самом деле сейчас и происходит.

— А семья осталась в России? Ты один в Лос-Анджелесе?

— Да, моя жена и мой сын, моя мать, они в России. Конечно, я не думал, что будет так тяжело. Я предполагал, что будет тяжело, но не думал, что будет так сложно.

Есть разные способы встреч, разные способы им сюда приехать, но пока у них нет виз и пока я здесь не решил свои вопросы с документами, наша встреча под большим сомнением.

Понятно, что я могу прям сейчас после нашего разговора купить билет и уехать обратно в Москву, но я так не сделаю, потому что у меня есть определенные цели. К которым я двигаюсь.

По сути, здесь каждый мой день — это такой День сурка, то есть у меня нет свободных даже пяти минут. Мне мой отец прислал вчера статью интересную почитать, я говорю: «Спасибо, почитаю». Он говорит: «Да там пять минут». Я говорю: «Ну пять минут — это немало, потому что надо найти эти пять минут».

Я не строю из себя какого-то суперзанятого человека, нет, просто я просыпаюсь, занимаюсь своими бытовыми делами. Потом занимаюсь работой на Россию, мои проекты по-прежнему там реализуются, слава богу, есть пока на это спрос. Видимо, компании стараются максимально бюджеты этого года все-таки отработать, что будет с бюджетами следующего года, никто не знает. Потом где-то в 12, в час дня по местному времени, когда в Москве уже ночь, я еду работать здесь, пока как могу. Это низкоквалифицированный труд, но он позволяет мне зарабатывать деньги и решать насущные вопросы. В итоге я работаю где-то по 12–14 часов в день, без выходных.

— Давай вернемся к периоду до 24 февраля. Представим, если бы мы с тобой говорили до этих событий, и я бы тебя попросила рассказать о своем проекте, о планах по его развитию, что бы ты тогда рассказал о нем?

— Условно мы разговариваем 20 февраля. Ну если постараться тезисно, насколько это возможно, рассказать. Я в целом карьерист, и мой трудовой стаж начался достаточно рано. Мне сейчас 35 лет, а работать я начал с 14 лет в компании своего отца, потом где-то в 23 года я переехал в Москву из Саратова. И у меня началась достаточно стремительная карьера в качестве менеджера в международных корпорациях.

Потом где-то через семь лет работы в этих компаниях у меня произошел карьерный кризис, и я стал на развилку, что мне дальше делать: либо пробовать какие-то самостоятельные проекты, собственный бизнес развивать, либо продолжать дальше строить карьеру. Я выбрал первое, и не было ни одного дня, когда бы я пожалел об этом, несмотря на то, что путь предпринимателя, он — сложный, тернистый, и я постоянно сталкивался с разными проблемами. Но с 2018 года, когда я начал развивать свое дело, это, наверное, самый крутой период в моей жизни.

По сути, моя деятельность — я помогаю компаниям создавать и проводить презентации. Очевидно, что любой бизнес, неважно, какой у него размер, отрасль, ему всегда нужно что-то презентовать. Либо внутри, либо вовне, когда менеджеры отдела продаж или маркетологи презентуют что-то своим клиентам, партнерам и так далее. Пока я работал в международных компаниях, у меня сформировался этот навык. Я не сам это открыл в себе, а люди, кто со мной так или иначе пересекался, мне всегда говорили: «Ты очень хорошо выступаешь на публике, хорошо агрегируешь большое количество информации разной, удаляешь лишнее, оставляешь главное, вкладываешь в это какие-то интересные смыслы, умеешь делать презентации».

У меня сформировался такой персональный бренд. «Человек-презентация» я себя называю, это очень хорошо наложилось на хайп на фоне супергероев — я начал себя позиционировать как супергерой для бизнеса, который может помочь бизнесу делать крутые презентации.

Как раз к началу 2022 года у меня начало получаться выводить это дело на какое-то стабильное состояние. Начали нормально формироваться денежные потоки, я начал привлекать людей на постоянную основу работы со мной. Мои планы на 2022 год были очень амбициозными.

Если до этого я работал только с фрилансерами, то я хотел формировать штат постоянных сотрудников, я планировал инвестировать деньги в менеджмент бизнеса, то есть я планировал автоматизировать процессы, у меня уже были авансированы деньги в «Битрикс», я планировал сделать CRM-систему внутреннюю. И я планировал также систематизировать производственный процесс.

Но после 24 февраля стало понятно, что это не имеет никакого смысла.

— Прошу тебя вспомнить, наступает 24 февраля, ты просыпаешься, открываешь новости, как человек, у которого есть свое дело, у тебя наверняка запланирован график, созвоны, встречи, надо делать текущие дела. Ты можешь вспомнить, что ты вообще делал? Расскажи поподробнее об этом дне.

— Ты знаешь, я помню все максимально детально, потому что так сложилось, что 24 февраля — это день рождения моей жены, и у нее есть сестра-двойняшка, у них день рождения в один день. Я на тот момент был в Энгельсе в Саратовской области, у нее дома, там, где она родилась и выросла. Это был очень трагический период нашей жизни, потому что за неделю до этого у нее умерла мама. Мы были там на похоронах.

За день до этого они признали ЛНР и ДНР так называемые. И в принципе я понимал, что это будет, это же не просто так делается, я понимал, что будет в****. Прошу прощения. Понимал, что будет спецоперация. Но я просто не думал, что все будет развиваться так стремительно.

Помню, было утро, я занимался какими-то своими ванными процедурами, и домой вошла сестра моей жены и кричит: «Валя, Валя, они начали!» Я понял, что все, сейчас жизни уже не будет прежней. У меня, как ты правильно говоришь, был график на этот день. У меня были запланированы созвоны с коллегой, как раз с агентством, с которым планировалось внедрять «Битрикс». Вот эти созвоны проходили не в стандартной рабочей атмосфере. Они проходили на фоне того, что нам делать дальше. И в принципе я всем ребятам говорил, что главное — не торопиться с принятием каких-то решений, и очевидно, что сейчас мы решение принимать не будем, надо хотя бы один-два дня, неделю посмотреть, как будут развиваться события.

При этом мне начали достаточно быстро, буквально в этот день, приходить письма от моих заказчиков, которые уже до этого либо авансировали проекты, либо должны были завершать проекты.

Все письма были такого панического характера. То есть люди реально кричали: «Что делать, как нам быть, у нас же проект!»

Если те проекты, которые завершались, мы их закончили, то проекты, которые только были авансированы, мы их еще не начали. Они все остановились.

Очень быстро компании начали просить вернуть деньги, а те компании, которые планировали начать проекты, сказали, что они не будут их начинать. В итоге я попал в очень сложную финансовую ситуацию, поскольку у меня были обязательства и я на эти деньги рассчитывал. Обязательства никто не планировал мне прощать или пролонгировать их, но деньги я не мог получать.

Сколько бы я ни звонил, сколько бы я ни писал, поднимал старые записи, пытался что-то делать, звонить людям и говорить: «Давайте работать»,— нет-нет, люди либо трубки не брали, либо не отвечали, либо так и говорили: «Валентин, пойми, пожалуйста, сейчас нам не до презентаций».

Об оттоке клиентов и поиске работы в найме

— Отказались все клиенты, которые у тебя на тот момент были, то есть до нуля?

— Да, до нуля. У меня не то что какой-то суперпоток клиентов стоит в очереди, у меня было несколько десятков проектов. Все отказались.

С некоторыми заказчиками до сих пор этот вопрос не решился. У нас нет никаких судов, мы просто находимся в стадии заморозки проекта по-прежнему. Просто повезло, что я работаю более или менее с нормальными, адекватными людьми. Они все понимают. Я объяснил, что какую-то часть средств я не могу физически вернуть, но я готов выполнить этот проект, когда они будут готовы.

— Что ты делал в это время, перестраивал ли бизнес-модель, думал ли ты закрывать агентство, начинать новый бизнес?

Я старался общаться с максимальным количеством людей, чтобы собрать критическую массу информации, обработать ее и сделать собственные выводы.

В итоге через неделю я сформировал свою позицию, я понимал, что уже надо… это был толчок к тому, что нужно стремиться начать развивать новые географические рынки. Потому что очевидно, что рынок схлопывается, экономика будет находиться либо в стагнации, либо в рецессии, соответственно, нужно находить какие-то другие рынки сбыта.

— Валентин, когда мы с тобой предварительно общались по ситуации с бизнесом, которая сложилась, ты говорил, что показатели к сентябрю пришли на прежний уровень, но после 21 сентября и объявления частичной мобилизации опять ситуация поменялась. Мог бы ты рассказать об этом выравнивании и что произошло после 21 сентября?

— Последняя неделя февраля, март и апрель — это были просто нулевые месяцы, не было не то что прихода какого-то, а не было ни одного запроса!

У меня всегда были запросы. Я не помню конверсию, но плюс-минус 50% запросов конвертировались всегда в сделки. Но за эти два месяца не было ни одного запроса. Первую неделю я понимал — ну какие запросы. Вторую неделю я еще более или менее думал: ну ладно, потерпим. Но когда три недели, месяц уже прошел, я понял, что все, значит, надо какие-то конкретные тектонические изменения предпринимать в своей жизни, потому что нельзя ждать у моря погоды.

Либо я что-то делаю, либо я просто закрываю эту инициативу и начинаю что-то новое в своей жизни.

Поэтому с середины апреля я начал искать работу в Москве. У меня семья, ребенок, и мне нужно было как-то искать способы получения дохода.

Поэтому, как бы мне это тяжело морально не было, все-таки понимаешь, когда четыре года я предприниматель, у меня нет никакого желания работать по найму. Я никогда не был человеком, который в найме себя хорошо чувствовал, я очень свободолюбивая личность, но я понимал, что просто нет другого выхода.

Я начать работать дистанционно, на стопроцентной удаленке с одним из крупнейших SEO-агентств в России. Но потом где-то, наверное, в апреле — в начале мая, когда я к ним устроился, у меня начали появляться запросы по моим делам, начали сделки заключаться. Я был очень рад тому, что рынок начал просыпаться, люди за эти несколько месяцев более или менее привыкли, они понимали, что это уже на энное время.

И на этом фоне более или менее началась работа. Я тогда сказал своей жене: «Смотри, как здорово, я тут и работу нашел, и бизнес начал восстанавливаться, так у нас теперь вдвойне все будет замечательно». Оно какое-то время так и было — май, июнь, были два месяца, когда действительно было хорошо.

Но потом я уехал сюда, и начался уже третий этап. Моя жена с осторожностью воспринимала этот шаг, она не особо хотела, чтобы я уезжал, но я понял, что-то мне внутри тогда подсказало, что не надо ждать, несмотря на все эти хотелки, отвести ребенка в школу или еще что-то, я понял, что надо ехать. И 17 июля я был уже здесь, в Америке.

О переезде в США, работе курьером и получении визы талантов

— Можешь еще раз тогда уточнить. Ты сказал, что в мае, июне был подъем, можно сказать, в данной ситуации. Почему все-таки решение уехать?

— Это решение было принято, как только я начал заниматься визой, еще летом 2021 года. Еще до начала всех этих событий. Просто, когда эти события начались и развивались, это решение уже не обсуждалось. Все, нужно было только получить визу.

Я понимал, когда это произошло, что страна больше не будет прежней.

У меня был план такой: я приезжаю, ищу новые возможности, параллельно работаю с Россией, и, если здесь эти возможности начинают потихонечку воплощаться в реальность, я смещаю фокус с российских проектов на эти.

Первые две недели я пытался развивать бизнес не только свой, но и того CEO-агентства, с которым я начал работать, к которому я подключился,— делал анализ рынка здесь, общался с ребятами. У нас была инициативная группа, но они потом поняли, что они не готовы выделять в этом году для этого дополнительные ресурсы. Поэтому я сместил фокус на свое развитие и работу здесь уже физическую, потому что здесь очень все дорого, жить здесь, получая деньги в России, это нереально. Я взял какую-то сумму денег сюда, но я сразу сказал себе, что если я не научусь зарабатывать здесь, то мне тут нечего делать.

То есть деньги, которые зарабатываются здесь, они остаются здесь, тратятся здесь на решение текущих задач. Деньги, которые зарабатываются в России, остаются в России и там тратятся на решение задач в России.

И поэтому сейчас у меня есть, по сути, два источника дохода. Это российский, и есть российские издержки — у меня все-таки семья, надо как-то помогать, платить налоги. И есть доход здесь, и задачи здесь.

— Ты можешь рассказать, что это за работа, подробнее?

— Я работаю здесь в доставке еды, здесь есть агрегаторы, Uber и местные другие, а-ля «Деливери.Клаб» или «Яндекс.Еда», как в России. У нас доставку в основном осуществляют представители Средней Азии на велосипедах, а здесь представители России и других стран ездят на автомобилях и получают через приложение заказ, доставляют еду из кафе.

Сюда, в Лос-Анджелес, ведь очень много приезжает творческих людей, и у них не всегда здесь получается реализоваться. Они вынуждены так или иначе работать физически и выполнять какой-то низкоквалифицированный труд — официантом работать, еду доставлять, грузчиками работать. Эти ребята умные, хорошие, просто у них не получается быстро добиться того, что они хотели. Проблема в том, что есть три типа людей. Первые, которые в принципе не способны к этому, они себе говорят: «Я, артист больших и малых театров, буду здесь пиццу доставлять? Нет, ребята, это не ко мне». Второй тип людей говорит: «Да, я буду это делать». Делают, но эмоционально это их так сильно истощает, что они в итоге уходят в депрессию, со всеми вытекающими. Есть третий тип людей, которые понимают, что жизнь устроена так, что иногда тебе нужно перегруппироваться, где-то, возможно, снизить свои потребности, снизить это вот эго, убрать его вообще куда-то далеко и решить текущие задачи.

Для решения текущих задач тебе можно и грузчиком поработать, и пиццу доставлять, и все что угодно сделать. Ты понимаешь, что ты это делаешь, но думаешь ты о своих изначальных целях, своих конечных планах.

И ты делаешь эту работу ради своих основных целей. Сейчас я как раз отношу себя к третьему типу людей — я понимаю, зачем я это делаю.

В США очень важным вопросом развития профессионального является легализация своего статуса, чтобы ты мог вести здесь официально трудовую деятельность, либо работать в компаниях, либо открывать бизнес, в общем, чтобы ты мог здесь работать, платить налоги, тебе нужен определенный статус. Моей задачей было очень быстро понять, какой статус нужен мне, какой мой путь, и что для решения этого вопроса мне нужно сделать.

— Что это за путь?

— Я выбрал путь так называемой визы талантов, есть такой способ. Здесь могут получать визу талантливые люди в разных областях. Например, очень распространена тема, когда тату-мастер любой страны может приехать сюда и доказать, что он действительно квалифицированный, талантливый тату-мастер, у него есть награды в доказательство того, что он талантливый, он может получить документы и продолжать здесь работать по своему направлению.

Я позиционирую себя как талантливый предприниматель, у которого есть своя специализация, я человек-презентация. Соответственно, я сейчас нанял здесь адвокатов за достаточно немаленькие деньги, для меня немаленькие, и в общем, мы работаем над тем, чтобы собрать в кучу огромный поток информации, материалов, доказательств того, что действительно я могу соответствовать предъявляемым критериям. Есть десять критериев, и миграционная служба, когда ты подаешь документы, должна оценить тебя по этим критериям. Минимум три критерия должны быть одобрены.

Я посчитал, что, если я этого добьюсь, это будет определенный переход на новый статус. То есть если иммиграционная служба США признает Валентина Шерозия экстраординарной личностью (оно так и звучит, виза для экстраординарных талантов), то в своих Facebook, Instagram (социальные сети Facebook и Instagram принадлежат компании Meta, которая в марте 2022 года была признана экстремистской и запрещена в РФ.— «Ъ») я могу смело заявлять: «Ребята, я не только в России талантливый, ну потому что в России я это уже доказал, да, я талантливый теперь и в Америке». А если ты талантливый в Америке, значит, ты, наверное, талантливый в мире.

Мне для этого и приходится работать без выходных по 12–14 часов в день, чтобы оплачивать все это мероприятие, собирать документы для получения визы.

К новому году должно быть понятно, получится это или нет, и когда это получится, я уже вижу, как я буду писать свой первый пост официальный о том, что, ребята, у меня все получилось. Потому что эта история, она дает автоматический вид на жительство, грин-карту. И большой плюс, что если я прохожу, то члены моей семьи тоже получают грин-карты, то есть мои жена и ребенок тоже получат грин-карту.

— Нынешнее состояние твоего проекта. Насколько я знаю, у тебя было открыто юрлицо в России, может быть, ты меня поправишь. То есть ты работал не как ИП. Закрывал ли ты его?

— Я работал и работаю как ИП, то есть у меня не было юридической потребности в ООО. Я даже работал с крупными государственными организациями. И ИП вполне нормальная история для нашего рынка и моих услуг, поэтому потребности в создании ООО не было никогда. Я продолжаю работать как ИП.

Об американском рынке, конкуренции и «культуре отмены»

— Пока что ты общаешься именно с российскими клиентами? Первых американских клиентов, местных клиентов у тебя нет?

— Есть.

— Расскажи поподробнее об этом.

— Сейчас для меня приоритетом является не развитие бизнеса, для меня приоритетом является решение статуса, пока это я не решу, я бизнесом заниматься не могу нормально. Как только я это решу, я полностью перефокусируюсь на бизнес и буду делать то же самое, что делал в России. При этом я уже продал свою первую презентацию, буквально на днях я ее завершаю и сдаю. Я продал ее русским ребятам, здесь достаточно много русских, которые давно здесь живут, кто-то — давно, кто-то — недавно. Один русский парень в партнерстве с одним молодым человеком из Саудовской Аравии, они ведут проект по развитию одной российской технологии пожаротушения, пытаются ее адаптировать, сделать в Америке и в странах Ближнего Востока. Им дали мои контакты, ребята на Facebook (социальная сеть Facebook принадлежит компании Meta, которая в марте 2022 года была признана экстремистской и запрещена в РФ.— “Ъ”) увидели, что я здесь. Они обратились, мы сделали проект, сейчас его завершаем.

Если резюмировать, то я уверен, что здесь у меня все получится в плане моей деятельности, просто для этого нужно создать фундамент и надо фокус направить именно на это. А в том, что это получится, я вообще не сомневаюсь.

— Интересует такой момент, сейчас говорят о «культуре отмены», обсуждается отношение к людям, которые приехали из России, которые эмигрировали. В своих бизнес-взаимодействиях ты сталкиваешься с этим? Насколько это влияет на бизнес, с твоей точки зрения?

— Я могу сказать, что я как-то серьезно этого не увидел, не почувствовал, не заметил, нет такого, что, когда ты говоришь, что ты русский, тебе плюют в лицо. При этом я бы не сказал, что у меня есть опыт большого общения или выполнения проектов. Очевидно, что это минус, очевидно, что это барьер, и я уверен, что при прочих равных будут выбирать не в нашу сторону.

Я понимаю, что какой бы красивый и замечательный я ни был, как бы я все здорово ни рассказывал, я все равно буду на вторых ролях, потому что есть штамп, ярлык, что я из России. Какой бы ни был человек толерантный, какой бы человек ни был адекватный, нормальный, когда ты говоришь, что ты из России, в первую очередь воспринимается вот эта ситуация (имеется в виду спецоперация.— «Ъ»). Не из-за того, что люди так думают, а первый ассоциативный ряд идет в эту сторону, потому что такова повестка глобальная: Россия равно Украина, спецоперация. Конечно же, это откладывает отпечаток на бизнес, естественно. При этом я уверен, можно все делать, можно работать. Просто это очередной дополнительный барьер, который для нас, для предпринимателей, создан и который будет мешать нам развиваться. Но, на мой взгляд, это не должно останавливать людей.

— А как ты оцениваешь с точки зрения конкурентоспособности. На данный момент твоя сфера презентации, маркетинга, какое у нее состояние в Америке? Логически можно предположить, что там больше спроса, больше предложения. В чем ты предполагаешь развивать свои преимущества?

— Хороший вопрос, я отвечу здесь в двух плоскостях, то, что я успел понять пока. Во-первых, рынка хватит на всех, это 100%.

Если говорить конкретно про мой рынок, то у нас в России это сильный достаточно рынок. У нас, по моим исследованиям, одна из самых сильных компетенций онлайн-образования в мире. У нас рынок слабый — всего 1% мирового рынка онлайн-образования приходится на Россию. Но квалификация, маркетинг, развитие диджитал-экспертизы у нас одни из самых сильных в мире. Это я тебе с уверенностью могу сказать, я делал аналитику до этого. У нас очень серьезные специалисты в этом отношении, и в том, что я вижу здесь, я не вижу принципиальной разницы.

И на самом деле есть куча доказательств. Куча наших компаний активно и прекрасно работают, много маркетинговых агентств работает в США, много перформанс-агентств работает, много специалистов, которые когда-то сюда приехали, десять лет назад, и сейчас у них здесь уже крупные американские компании, где работает американский штат, американские консультанты. Просто основатели — выходцы из России.

И здесь нет того, что после 24 февраля им сказали: «А, вы выходцы из России, все — мы с вами работать не будем».

Люди работают с людьми, понятно, но люди не перестают работать с людьми квалифицированными, если они из России.

Я понимаю, что многие люди думают сейчас так: «Да куда мы поедем, кому мы там нужны, мы и до этого никому нужны не были, а сейчас так вообще сравняют с известным местом». Я не считаю, что это так. Я считаю, что, если у тебя есть хороший продукт, если ты квалифицированный специалист или компания и ты действительно можешь дать ценность,— ты обязан это делать, ты обязан находить новые рынки сбыта, ты обязан давать пользу, ты обязан ехать и пробовать, нельзя этого не делать. Иначе зачем тогда работать, если такие вещи могут перечеркнуть нашу деятельность, зачем мы тогда живем.

Бизнес-кредо Валентина Шерозия:
Постоянное развитие, внесение уникального вклада в индустрию и служение бизнесу услугами высшего качества

Другие истории предпринимателей из сферы медиа и рекламы можно прочитать здесь.

Команда спецпроекта
Продюсер, выпускающий редактор: Дарья Бурлакова
Дизайн, иллюстрации: Мария Леонова
Автор идеи: Кирилл Урбан
Верстка и программирование: Алексей Шабров, Антон Жуков, Дмитрий Маскалев
Менеджер проекта: Юлия Гадас
Видеомонтаж: Дарья Бадьянова, Нигина Бобоева
Фото: Александр Миридонов, Дмитрий Духанин, Александр Казаков, Игорь Иванко, Анатолий Жданов, Ирина Бужор
Также принимали участие: Светлана Демшевская, Бела Соломко, Ольга Шейкина, Анна Выборнова, Мария Калинина, Василий Кузнецов, Дмитрий Кучев