обозреватель
Драматические события вокруг Храмовой горы стали наилучшим подтверждением того, что ближневосточный процесс вступает в решающую стадию. И, возможно, уже совсем скоро станет окончательно ясно, к чему он придет — к долгосрочному миру или к новой конфронтации, которая тоже может тянуться сколь угодно долго. В том, что происходит сегодня в Иерусалиме, для израильского премьера Ариэля Шарона есть не только плохая, но и хорошая новость. В чем плохая, понятно каждому: своими действиями религиозные экстремисты могут вызвать третью интифаду. Хорошая же новость заключается в том, что Ариэль Шарон, судя по всему, близок к тому, чтобы завершить то, к чему он шел не один месяц и год, предложив Израилю свой рецепт мира с палестинцами. Если бы это было не так, то не было бы и вчерашней попытки еврейских ортодоксов взойти на Храмовую гору. Их поход воспринимается не иначе как жест отчаяния: понимая, что у них не осталось никаких политических рычагов, чтобы остановить вывод еврейских поселений с палестинских территорий, противники плана Шарона пытаются рвануть стоп-кран, чтобы остановить набирающий скорость поезд. При этом что будет при экстренном торможении, не случится ли катастрофа, они не думают.
Любопытно, что премьера Шарона пытаются бить его же собственным ноу-хау. В сентябре 2000 года Шарон, в ту пору еще не премьер, а лидер оппозиционного "Ликуда", совершил политический жест, который перевернул всю ближневосточную политику. Поднявшись на Храмовую гору, на которой, по преданию, стоял храм, построенный царем Соломоном, он перечеркнул многолетние усилия американской дипломатии, направленные на то, чтобы помирить израильтян и палестинцев. И вовсе не потому что не хотел мира. В израильском обществе зрело глухое недовольство, что мир с палестинцами покупается слишком высокой ценой: предшественник Шарона Эхуд Барак шел на уступки, которые многие считали неоправданными. По мирному плану премьера Барака Храмовая гора, где находится главная иудейская святыня, должна была отойти Палестине, после чего принцип "единого и неделимого Иерусалима", на котором стоит еврейское государство, прекратил бы свое существование.
Своими действиями Ариэль Шарон тогда заявил во всеуслышание: "Руки прочь от Храмовой горы", то есть от святыни. Этот жест позволил ему сесть в премьерское кресло, которое он занимает и поныне. Но сегодня "единому и неделимому Иерусалиму" ничего не угрожает. И стало быть, цена вопроса для Израиля выглядит совсем по-другому. В этом принципиальное отличие того, что происходит сейчас, от событий пятилетней давности. Тогда Ариэль Шарон взошел на гору, чтобы не дать еврейскому государству "поступиться принципами". Но сегодня Израилю уже не нужно приносить на алтарь мирного процесса колоссальные жертвы: уступки Шарона палестинцам не выглядят покушением на устои Государства Израиль. Тем не менее его противников упорно влечет к себе Храмовая гора. Им кажется, что они повторят подвиг Ариэля Шарона. Но при этом они отстаивают не Израиль, а самих себя. История повторяется, но уже как фарс.