Каучуковая лихорадка

Каучуковая лихорадка. Так называлась болезнь, которой переболела экономика Бразилии и других стран бассейна реки Амазонки на рубеже XIX и XX веков. Благодаря быстрорастущему мировому спросу на резину в Амазонии делались миллионные состояния, строились новые города. Бум резко завершился, когда у каучука из Южной Америки появился серьезный конкурент.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Галоши настоящие, красивые, блестящие

Индейцам Латинской Америки каучук был известен издавна. В Ла-Вента и Эль-Манати (Мексика) при археологических раскопках были найдены каучуковые мячи, возраст которых превышает 3 тыс. лет. Участники второго плавания Колумба (1493–1496) видели на Гаити игру в такой же мяч. Французский ученый и путешественник Шарль Мари де ла Кондамин, прибывший в Южную Америку в составе научной экспедиции в 1735 году, первым описал процесс производства каучука («кахучу» на языке народа кечуа — «плачущее дерево», «слезы дерева»). Каучук изготавливается из концентрированного латекса — млечного сока дерева гевея бразильская. Латекс получается методом подсочки (нанесения надрезов на ствол, в России таким же способом получают березовый сок).

Кондамин отправил образцы каучука в Европу, но долгое время новый материал мало кого интересовал. В 1770 году английский химик Джозеф Пристли обнаружил, что каучуком можно стирать надписи, сделанные карандашом. В том же году его соотечественник Эдвард Нэйрн представил на конкурс изобретений ластик (резинку).

В 1823 году шотландский химик Чарльз Макинтош нашел способ использования каучука для изготовления непромокаемых плащей (макинтошей).

Новому материалу нашлись и другие применения. Из него стали изготавливать клизмы и обувь. Если в 1827 году экспорт сырого каучука и изготовленных из него продуктов из Амазонии составлял 31 тонну, то к 1830 году он вырос в пять раз — до 156 тонн.

У первых резиновых изделий был серьезный недостаток — высокая чувствительность к колебаниям температуры. Каучуковые ботинки летом прилипали к ногам, а зимой становились твердыми, как камень.

В 1839 году американец Чарльз Гудьир открыл, а в 1844 году запатентовал процесс вулканизации. Каучук смешивался с серой, затем они нагревались и получался новый материал — резина. Резине не были страшны ни жара, ни мороз, она была эластичнее и тверже каучука. Из нее можно было производить самые разнообразные продукты — подтяжки, подвязки, ботинки, дождевики… Одежда из нового «чудо-материала» стала модной.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Рынок резиновых изделий стал быстро расти. Примерно в 1820 году Бразилия начала экспортировать каучук (через бразильские порты вывозились также небольшие количества каучука из Перу и Боливии). Статистику экспорта стали вести в 1827 году (вскоре после провозглашения независимости Бразилии от португальского владычества). В 1827 году было экспортировано 31,4 тонны каучука. В 1836 году — 189,2 тонны, в 1846 году — 673,7 тонны, в 1850 году — 1446,6 тонны, в 1856 году — 1906 тонн, в 1860 году — 2673 тонны.

Но это еще был не бум.

Настоящий резиновый бум начался, когда промышленности понадобилась резина не только для производства макинтошей и галош.

Изоляция для телеграфных и телефонных кабелей, электрических проводов, садовые шланги, трубы, игрушки, напольное покрытие на заводах и фабриках, шины (в конце XIX века велосипедные, в начале XX столетия автомобильные). Миру нужно было все больше резины.

Обезьяний угол

Страны Амазонского бассейна, в первую очередь Бразилия, были главными поставщиками каучука на мировой рынок. Центром добычи каучука была провинция Пара, а ее финансовыми центрами — города Белем и Манаус. Население провинции быстро росло. В 1840 году оно составляло 110 тыс. человек. В 1910 году в штате Пара жили 784 тыс. человек (в 1889 году, в связи со свержением монархии, в Бразилии было введено административное деление на штаты).

Дождевой лес Амазонии не подходил для устройства плантаций. Сок гевеи бразильской заготавливали, отправляя в экспедиции по его сбору. Индейцы, собиравшие латекс, меняли его на одежду, инструменты, другие товары из Португалии.

Привлечь к работе большое количество африканских рабов, как это делали плантаторы в других странах, было невозможно. Амазонская низменность располагалась очень далеко от главных торговых маршрутов. Ничего ценного в этих краях не производилось, так что торговцы рабами туда просто не добирались. Да и денег на покупку у большинства португальских поселенцев все равно не нашлось бы. Привезенные в Бразилию африканские рабы трудились в других районах страны на кофейных плантациях.

Сбором латекса занимались сборщики — серингеро. Один сборщик работал попеременно на двух тропах. На одной тропе (маршрут сборщика имел форму петли) обычно было 100–200 гевей. Собранный за неделю или месяц латекс сборщик перерабатывал в каучук и доставлял скупщику — владельцу территории, на которой происходил сбор, или торговцу для обмена. Скупщики также выдавали сборщикам кредиты.

Скупщик доставлял каучук, закупленный у сборщиков, в крупный город — Манаус или Белем. Там его скупали фирмы, занимавшиеся экспортом,— как представительства иностранных компаний, так и независимые компании.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Широко распространено было жульничество. Скупщики обманывали сборщиков с ценами и на каучук, и на свои товары. Некоторые племена вообще не знали, что такое деньги, индейцев из этих племен было легче обмануть. Некоторые скупщики брали аванс у городских экспортеров, после чего исчезали с деньгами. Свои уловки были и у серингеро. В каучуковый шар можно было добавить песок, чтобы увеличить его вес.

Большинство сборщиков оказывались в вечном долгу у скупщиков. Кто-то бежал, чтобы избавиться от долгов, а потом устраивался к другому нанимателю. Редко кому удавалось подняться на ступень выше — превратиться из серингеро в скупщика. Барбара Вайнштейн в книге «The Amazon Rubber Boom. 1850–1920» рассказывает о таком исключении из общего правила. Анфрисио Нунеш никогда не брал товары в кредит, ел то, что выращивал сам, а остальные покупки делал в лавке в ближайшем городке — там все было дешевле, чем у скупщика. Таким путем он за несколько лет скопил капитал, достаточный для того, чтобы самому заняться скупкой каучука.

«Резиновые бароны»

Несмотря на то что Бразилия добилась независимости, главную роль в каучуковом бизнесе в провинции Пара играли выходцы из бывшей метрополии.

Португальцы основали в провинции коммерческий банк — Banco Comercial do Para — с капиталом 1 млрд реалов.

Из-за постоянных сильных колебаний курса бразильской валюты перевести ее в доллары США очень сложно. Барбара Вайнштейн в упомянутой книге приводит следующую примерную оценку: в 1880-е годы курс составлял около $300 (примерно равно современным $9–10 тыс.) за 1 млн реалов, в 1890-е — заметно меньше $200 (современные $6,5–7 тыс.), в 1900-е — около $250 (современные $8–9 тыс.), в 1910-е произошел обвал курсовой цены. В книге Томаса Холлоуэя «Policing Rio de Janeiro: Repression and Resistance in a Nineteenth-Century City» приводятся следующие ориентировочные обменные курсы в пересчете на 1 млн реалов: 1830 год — 460, 1840 год — 630, 1850 год — 580, 1860 год — 520, 1870 год — 450, 1880 год — 450, 1890 год — 460.

Португалец Элиаш Жозе Нунеш да Сильва прибыл в провинцию Пара в 1834 году, когда ему было 14 лет. Он стал крупным импортером, специализировавшимся на португальском вине, и крупным судовладельцем. В 1870-е его торговый дом с капиталом 450 млн реалов занимал первое место по объемам скупленного каучука. Нунеш да Сильва возглавлял торговую палату провинции, был секретарем местного коммерческого банка.

Скупкой сырья для производства резины занимались и предприниматели из других стран — Великобритании, Соединенных Штатов, Франции, Германии.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Французская компания Denis Crouan & Co. была ведущим экспортером кофе из Амазонии, при этом занималась и торговлей каучуком. Не только каучук, но и другие бразильские товары вывозила в Ливерпуль компания Singlehurst, Brocklehurst & Co.

Американец Гарри Джонсон основал в Белеме обувную фабрику. Изготовленная на ней резиновая обувь поставлялась в Салем, штат Массачусетс, где подвергалась незначительной переделке, после чего шла в продажу. Но это было скорее исключением. Производство резины в период каучуковой лихорадки в Амазонии налажено не было, на экспорт шло практически только сырье.

В середине XIX века в Соединенных Штатах было только четыре фирмы, импортирующие каучук. Ни у одной из них не было своего представителя в Амазонии. Высокая цена — около 50 центов (примерно $19 в переводе на современные доллары) за фунт (454 грамма) — заставляла производителей резиновых товаров искать возможность купить сырье дешевле. Компания Hotchkiss Brothers направила Ричарда Мэнсфилда Эверита в качестве своего агента в Белем. В Белеме Эверит продал груз пшеничной муки и купил примерно 50–60 тыс. фунтов (22,7–27,2 тонны) каучука по цене около 22 центов за фунт. В США он перепродал свой груз ниже существующей оптовой цены. Это способствовало не только снижению цен на американском рынке. Другие компании также направили своих представителей в Амазонию. Эверит же вместе с партнером открыл фирму Burdett & Everit, ставшую одним из крупнейших североамериканских покупателей бразильского сырья.

В 1860 году экспорт каучука составлял только 3,5% от общего объема бразильского экспорта. В конце 1880-х годов — 10%. На рубеже веков — 24%. Каучук стал вторым по значимости экспортным товаром Бразилии после кофе.

В 1869 году в провинции Пара из 100 фирм, занимавшихся экспортом и импортом, только восемь имели дело с каучуком. В 1880-м в этом бизнесе уже было занято 18 фирм. В 1890 году — 42.

В 1880-е в этот бизнес все активнее стали входить местные жители. Так, Максимо де Миранда Португал начинал свою деловую карьеру как полицейский, потом стал скупать небольшие партии каучука. Затем — вытеснять конкурентов из «своего» района. И наконец, стал партнером крупной экспортной компании A. B. de Brito & Co., внеся в ее капитал 100 млн реалов (при этом общий капитал фирмы вырос до 400 млн реалов). Крупные землевладельцы, на чьей территории были большие заросли гевеи, стали создавать собственные конторы по скупке каучука.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Одного банка — Banco Comercial do Para (капитал 1 млрд реалов) — стало не хватать для нужд всего местного делового сообщества. В начале 1880-х были основаны Banco do Para (с капиталом 3 млрд реалов) и Banco de Belem (с капиталом 1 млрд реалов), а Banco Comercial do Para удвоил свой капитал. В 1890-х возникло еще три банка. Некоторые экспортеры стали заниматься и кредитными операциями, а также получать лицензии на валютные операции.

Быстрыми темпами рос и сектор страхования. В 1895 году в штате Пара работало семь страховых компаний. Кроме страхования имущества (грузов, складов, пароходов), вошло в моду страхование жизни. В случае смерти крупных предпринимателей страховые компании размещали в газетах некрологи, в которых сообщали о том, что наследникам будет выплачена страховая сумма.

Быстрорастущий резиновый бизнес требовал создания сопутствующей инфраструктуры.

Самый известный бразильский предприниматель XIX века Иринеу Эванжелиста ди Соза, барон и виконт ди Мауа основал в 1853 году первую в Амазонии пароходную линию — Companhia de Navegacao e Comercio do Amazonas — с капиталом 1,2 млрд реалов. Три парохода совершали рейсы по маршруту Белем—Манаус—Белем за 22 дня. За десятилетие число пароходов увеличилось до восьми, маршрутов — до шести, акционерный капитал компании достиг 3 млрд реалов.

В начале 1860-х компания столкнулась с конкуренцией двух новых фирм — Companhia Fluvial Paraense и Companhia Fluvial do Alto Amazonas. В 1872 году появился еще один, уже зарубежный конкурент — британская Amazon Steam Navigation Co. У нее был самый крупный капитал и более быстроходные пароходы (рейс из Белема в Манаус и обратно занимал всего десять дней). Всего два года ушло у британцев на то, чтобы победить и присоединить к себе все три конкурирующие фирмы.

Вся резина в одних руках

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Португалец Жоао Каэтано Гонсалвеш Вианна, барон, а впоследствии виконт де Гондориш прибыл в провинцию Пара в 1863 году. Сначала работал клерком в фирме Vicente Ruiz d'Oliveira & Co., в 19-летнем возрасте стал партнером фирмы. Затем занялся торговлей каучуком.

Вианна вошел в историю попыткой сделать корнер на каучуковом рынке. Начиная с 1877 года он стал брать кредиты в бразильских банках, чтобы скупить как можно больше каучука — у сборщиков и у скупщиков. Цены на рынке выросли, банки стали требовать возврата кредитов и первая попытка корнера провалилась. Но Вианна не отказался от своей идеи. Он основал акционерную компанию Companhia Uniao Comercial, чтобы привлекать деньги инвесторов для операций по скупке каучука. По некоторым оценкам, в 1881 году эта компания владела таким количеством каучука, которое соответствовало двум третям годовой потребности мировой экономики в этом сырье. В 1883 году рыночная цена каучука поднялась до $1,2 за фунт. Вианна отказывался продавать свой каучук дешевле $1,25.

Если британские производители резины готовы были согласиться на эту цену, то американские — нет. В итоге цены пошли вниз, Вианна вынужден был продать свой товар на спаде, потерпев сильные убытки. После того как он утратил позиции лидера рынка, дальнейшая его деловая судьба стала еще сильнее зависеть от колебаний цены каучука на мировом рынке. В 1891 году фирмы, в которых Вианна был крупнейшим акционером или одним из партнеров, экспортировали 37% каучука, произведенного в штате Пара. На этот раз он сумел продать свой каучук на пике, но цена не поднималась выше 92 центов за фунт. В 1893 году он предпринял еще одну попытку. Неудачную. 25 апреля 1893 года газета The Boston Globe писала: «Чтобы сделать корнер на рынке каучука, нужно больше денег, чем могут предоставить бразильские банки».

Барон вышел из каучукового бизнеса проигравшим, уехал сначала в Лондон, потом вернулся в родную деревню в Португалии, где занялся торговлей мулами. В 1904 году он снова приехал в Бразилию и вскоре скончался. Оставленное им наследство состояло из 15 млн реалов и огромных долгов.

Лошадь во французском шампанском

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Объемы производства и экспорт каучука Амазонии постоянно росли. Вместе с ними росла и стоимость жизни. Цены на продукты и плата за аренду жилья в Манаусе и Белеме были в несколько раз выше, чем в Рио-де-Жанейро (в Белеме были чуть ли не самыми высокими в мире). Но и качество жизни было на высоте — трамвайные линии, водопровод, уличное освещение, телефоны, бары, рестораны, бордели. На операциях с недвижимостью предприниматели стали зарабатывать чуть ли не больше, чем на каучуке. Про Манаус говорили, что в этом городе самый высокий уровень потребления бриллиантов на душу населения, «Париж в джунглях». В Манаусе и Белеме строились роскошные особняки, до сих пор радующие глаз туристов, открывались кинотеатры, издавались литературные журналы.

Про нуворишей, «резиновых баронов», ходили байки. Говорят, один из них то ли поил, то ли мыл лошадь французским шампанским. У другого жена отправляла стирку в Европу, так как вода Амазонки казалась ей недостаточно чистой. Третий (это, похоже, общемировая байка) прикуривал сигары от самой крупной банкноты.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

31 декабря 1896 года в Манаусе состоялось торжественное открытие оперного театра — Teatro Amazonas. Купол здания был выложен 36 тыс. керамических плиток из Эльзаса. Из Италии было выписано 198 хрустальных люстр и каррарский мрамор, из которого были изготовлены лестницы и колонны. Из Франции — зеркала и занавески. Из Шотландии — металлоконструкции. Из Португалии — архитекторы и инженеры.

7 апреля состоялось первое представление — опера Амилькаре Понкьелли «Джоконда». Партию генуэзского патриция Энцо Гримальдо пел Карузо. В 1900 году «резиновые бароны» выписали в Манаус итальянскую оперную труппу из Генуи. На родину вернулись только трое из 15 итальянцев — остальные умерли от желтой лихорадки.

Промышленность в штате Пара практически отсутствовала. Еда, промышленные товары, предметы роскоши — все импортировалось из США, Европы или других районов Бразилии. На рубеже веков из-за роста таможенных пошлин на промышленные товары и снижения курса национальной валюты выросли цены на все импортное. Это создавало предпосылки для импортозамещения. Власти стали предоставлять местным производителям разнообразные льготы.

Местная деловая элита начала вкладывать средства в промышленное производство. Шоколадная фабрика, хлебокомбинат, производство какао-порошка и растворимого кофе, сахарорафинадный комбинат, бумажный комбинат, текстильный комбинат, цементный завод, спичечная фабрика, стекольная фабрика, консервная фабрика. У многих из этих предприятий была похожая печальная судьба. Какое-то время они держались за счет государственных субсидий и льгот, после чего начинали терпеть убытки. Кому-то не хватало капитала, кто-то неверно оценил спрос, кто-то, получив лицензию, так и не довел дело до запуска производства.

Вор-герой, покончивший с монополией

Британская империя нуждалась в постоянно растущем количестве резины. Закупка каучука в Бразилии, доминировавшей на мировом рынке, требовала все больших средств.

Клементс Маркхем из Министерства по делам Индии и сэр Джозеф Хукер, директор Королевских ботанических садов Кью в Лондоне, выдвинули идею, которая должна была исправить ситуацию — вывезти из Бразилии семена растения гевея бразильская, основного источника натурального каучука, прорастить их в Лондоне, после чего создать плантации гевеи в британских колониях.

Впервые семена гевеи бразильской появились в Лондоне в 1873 году. Чарльз Фаррис вернулся из Бразилии больной лихорадкой, но зато привез 2 тыс. семян. Семена были куплены за £5. Прорастить удалось только 12 штук. Половину отправили в Индию. Ни в Лондоне, ни в Калькутте вырастить гевею не удалось.

В том же году свои услуги по поставке семян в Великобританию предложил Генри Александер Викхем, владелец небольшой убыточной плантации сахарного тростника, табака и маниока в Бразилии. После многомесячных раздумий Министерство по делам Индии предложило Викхему £10 за 1 тыс. семян. Он ответил, что ему невыгодно заниматься такой мелкой партией. Еще несколько месяцев спустя министерство сообщило, что готово купить 10 тыс. семян. Позже ему передали еще более привлекательное предложение — у него купят любое количество семян гевеи.

Тем временем появился третий продавец — бразильский торговец каучуком Рикардо Чавес. Он отправил в Лондон четыре бочки с семенами — около 220 кг. Из-за бюрократической накладки их не стали проращивать в ботаническом саду, а переправили в Мадрас и Калькутту. За время пути все семена погибли. £114, заплаченные Чавесу, были потрачены напрасно.

В 1876 году Генри Викхем вернулся в Великобританию вместе с семьей. Он привез 70 тыс. семян гевеи и получил за них £700 (примерно £90 тыс. на современные деньги). В садах Кью удалось вырастить 2,8 тыс. растений. Саженцы гевеи бразильской были отправлены на Цейлон (в настоящее время — Шри-Ланка) и в Британскую Малайю (в настоящее время — Малайзия и Сингапур).

На протяжении долгих лет Викхем рассказывал о том, как вывез семена гевеи на родину, постоянно дополняя рассказ новыми подробностями. В результате возникла легенда в двух вариантах. В английском Викхем герой, за поимку с семенами ему якобы грозила по бразильским законам смертная казнь. В бразильской версии он — «биопират», укравший бразильское народное достояние. Эту версию можно встретить не только в бразильских, но и в индийских книгах и СМИ.

В 1870-е годы каучук стали производить в европейских колониях в тропической Африке. Латекс добывали из различных растений-каучуконосов — деревьев и лиан. Розинейде да Сильва Бентеш в книге «Rubber Enterprises in the Brazilian Amazon. 1870–1930» приводит следующие цифры. В 1860 году каучук Амазонии занимал монопольное положение на рынке. В 1870 году его рыночная доля составляла 93%. В 1880 году — 91%. В 1910 году — 57%. Африка пережила свою каучуковую лихорадку, занимая второе место на рынке.

В Британской Малайе первая плантация гевеи появилась в 1896 году. Ее площадь составляла 43 акра (17,4 га). Годом позже семенами гевеи было засеяно уже 345 акров (140 га). Еще год спустя — 3,8 тыс. акров (1537 га). В 1905 году посадки занимали 43,435 тыс. акров (17,578 тыс. га).

В 1900 году на аукционе в Лондоне впервые появилась небольшая партия малайского каучука. В 1905 году такие поставки стали регулярными. Начиная с 1910 года их объемы стали быстро расти. Себестоимость каучука из британских колоний была ниже, чем бразильского. К тому же в Юго-Восточной Азии не было вредителей, наносящих ущерб бразильской гевее.

Клаус Кнорр в книге «World Rubber and its Regulation» приводит следующие данные о ценах на каучук. 1890-е годы — около 67 центов за фунт. 1903 год — более $1 за фунт. Средняя цена в 1910 году — $2,09 за фунт. Достигнув максимума в апреле 1910 года, цены пошли вниз. Схлопыванию пузыря поспособствовали биржевые игры. На Лондонской фондовой бирже в 1903–1912 годах обращались акции 258 компаний, занимавшихся каучуком. В 1910 году некоторые фирмы утраивали свой акционерный капитал за неделю. На пике цен акции номиналом 2 шиллинга продавались за 14–15 шиллингов, акции достоинством 1 фунт стерлингов легко уходили за 7 фунтов. Многие частные вкладчики играли на заемные деньги.

Рынок не мог не обвалиться. И он обвалился.

Каучуковая лихорадка в Амазонии закончилась в 1912 году. В 1913 году по Бразилии прокатилась волна банкротств. Общие убытки 47 компаний составили около 67 млрд реалов (около $20 млн в деньгах того времени, около $600 млн в современных долларах). 18,3 млрд реалов потеряли банки, финансировавшие производство и экспорт каучука. Те, кто избежал банкротства, потеряли значительную часть капитала. В 1915 году в Белеме, десятилетиями хронически страдавшем от нехватки жилья несмотря на заоблачные цены, насчитывалось 3 тыс. пустующих домов.

В 1920 году на долю Амазонии приходилось всего 7% мирового производства каучука. В 1930 году — 2%.

Алексей Алексеев