Слишком ответственным местоимением озаглавил свой новый роман Алексей Слаповский. "Они" неизбежно вызовут в памяти замятинскую антиутопию "Мы", а значит, от романа будут ждать концептуальности. Но как создать идейный роман в наше безыдейное время? Требовать такое от простого, хоть и известного, постсоветского писателя слишком жестоко. Если настоящая кожа считается роскошью, приходится обходиться кожзаменителем: у Алексея Слаповского идея подменяется эпизодом. А то, что он мастер эпизода, писатель доказал, превратившись за несколько лет в заправского "мыльного" телесценариста ("Остановка по требованию", "Участок" и т. д.). Вот и роман "Они", написанный элементарным, без изысков, языком,— готовая болванка для телевоплощения.
Автор сработал словно на заказ: в героях здесь должны засветиться представители разных слоев общества разных возрастов и национальностей. Поэтому в романе постоянно тасуется вполне предсказуемая колода: пенсионер и стриптизерша, милиционер и многодетная мать, действующий московский архитектор (которого автор немилосердно заставил путаться в именах и коллегу Оскара Нимейера назвать Нимейкером) и торгующие на рынке гости столицы. Ну а главный персонаж, 12-летний мальчик Килил (после акунинского Эластика это уже второй за год картавый и очень непоседливый малолетний герой), случайно подобравший на улице чужие документы и десять тысяч долларов в придачу. Автор романа "День денег" и на этот раз прибег к пачке дензнаков как к самой выгодной сюжетной валюте.
Каждого персонажа Алексей Слаповский наделил собственным понятием о том, кто такие "они". Вышло запрограммированно. Вы и сами сразу догадаетесь, кому какие "они" мешают спокойно спать. Для многодетной матери это, понятное дело, три ее бывших мужа. Для прокурора — все, кого можно посадить ("Если вы еще на свободе, то это не ваша заслуга, а наша недоработка"). Милиционеру хочется "пощипать" азербайджанских торговцев, тем не терпится приобщиться к неожиданным деньгам работающего у них сторожем интеллигентного удина (такая кавказская национальность). Такой вот кумулятивный эффект. Есть здесь и парочка параноиков: подозрительный пенсионер в любой толпе ищет "оккупантов", а чистоплотной стриптизерше хочется как следует пройтись мочалкой и мылом сразу по всем российским мужикам. Но самым знакомым должно быть кредо равнодушного и амбициозного архитектора: он брезглив ко всем, кто, "сидя в своих квартирках, забитых старой мебелью, в своих вонючих кухнях, на своих замусоренных балконах, изо всех сил держатся за эту вонь и этот сор". Вот для подобных сограждан он и строит комплекс "Стар-трек", у которого через полтора года вдруг обрушивается крыша. Но такая конкретная и злободневная деталька в романе скорее редкость, герои здесь удивительно шаблонные. Абстрактные "они" у Алексея Слаповского так и остаются "ими".
Прозаик Джулиан Барнс всю жизнь старался залатать разрыв между двумя нациями, англичанами и французами. Он словно прокопал под Ла-Маншем еще один, литературный, тоннель — и уже несколько десятилетий гоняет по нему туда-сюда. Франция — постоянная героиня его прозы. Один из романов он посвятил Флоберу, сам переводил Альфонса Доде, а страницы его рассказов пестрят французскими словечками. Барнс показал себя настоящим гурманом франкофонии: сильно отдающему международностью Парижу он всегда предпочитал провинцию. Все галльские владения писатель исколесил вдоль и поперек и с тех пор Францию называет не иначе как "his other country", то есть чем-то вроде "второй родины". Французы такую привязанность оценили: Джулиан Барнс стал первым английским литератором, завоевавшим обе их престижнейшие премии, Medicis и Femina.
Сборник рассказов "По ту сторону Ла-Манша" как раз посвящен историям волшебных превращений "их" в "нас". Французская деревня соглашается почтительно выключать электронасосы и электрические ватерклозеты, чтобы помехи не мешали великому английскому композитору прослушать музыкальные радиотрансляции. Скептически настроенные французы в конце концов чествуют английских строителей, соединивших Орлеан и Бордо, Канн и Шербур железными дорогами. Простой английский паренек ведет с французскими сюрреалистами дискуссии на сексуальные темы. А двум эксцентричным англичанкам даже позволено содержать собственные виноградники.
Подобные превращения обычно требуют времени, но рано или поздно различия между нациями становятся не так важны. Тут кстати приходится рассказанная Барнсом байка о том, что когда на дегустации "в две бутыли разливают одно и то же вино, даже самые изощренные знатоки крайне редко об этом догадываются". Тогда вдруг французы перестают обзывать англичан "les Rostbifs" и "les Fuck-offs", а те прощают французам все за бутылочку хорошего мерло. Все десять историй из книги "По ту сторону Ла-Манша" рассказаны из 2015 года: Барнс воображает себя постаревшим писателем, предающимся воспоминаниям во время скоростного путешествия из Лондона в Париж. То есть, по прогнозу прозаика, в ближайшие десять лет англо-французской войны не намечается.
Алексей Слаповский. Они. М.: Эксмо, 2005Джулиан Барнс. По ту сторону Ла-Манша / Перевод с английского И. Стам, И. Гуровой. М.: АСТ, 2005