Интервью

заместитель министра финансов РФ

"Повторные проверки будут проводиться только по просьбе самого налогоплательщика и по решению суда"

— Последние два года снижение НДС до 15-16% представлялось как дело решенное. Почему правительство отказалось от прежних обещаний?

— Обсуждался переход на единую ставку налога в 16% вместо нынешних 18% и 10%. Он не только упростил бы налоговое администрирование, но и позволил бы перекрыть каналы ухода от налогообложения, при которых используется пониженная ставка. Однако сейчас, в период проведения социальных реформ (прежде всего, монетизации льгот), выйти на единую ставку проблематично по политическим причинам. К тому же в НДС есть другие, более важные приоритеты — например, ускоренное возмещение НДС инвесторам.

— То есть вас пугают не столько потери бюджета, сколько возможное недовольство населения отменой пониженной ставки на социально значимые товары?

— Потери бюджета были бы сравнительно небольшие — порядка 50 млрд рублей в год при ставке 16% или 135 млрд рублей при 15%. Расчетно не так уж чувствителен был бы для населения и рост цен. При повышении ставки с 10% до 15% они должны увеличиться не более чем на 3-4%. Но это если ориентироваться только на расчеты, в реальности же рынок, скорее всего, повел бы себя по-другому. У нас есть негативный опыт введения в 2002 году десятипроцентного НДС на лекарства, которые ранее были освобождены от этого налога. В первые месяцы цены на отдельные препараты выросли на 20-30% и даже на 40%. Потом цены стабилизировались, но их общий уровень оказался все же существенно выше, чем мы предполагали. Так что тема перехода к единой ставке не снята, но перенесена на время, когда политическая ситуация будет более стабильной.

— Еще одно обещанное, но отложенное решение — упрощение возмещения НДС экспортерам...

— Этому были две причины. Первая — бюджетные ограничения. В следующем году мы это позволить себе не можем. Предлагаемый сейчас набор мер по НДС и налогу на прибыль даст снижение налоговой нагрузки на 1% ВВП, или более чем на 200 млрд рублей. В этих условиях проводить упрощение возврата НДС, которое одно "стоит" около 150 млрд рублей, для бюджета накладно. Вторая причина — мы пока не очень-то продвинулись в улучшении администрирования НДС. В 2004 году налоговые органы отказали в возмещении 85 млрд рублей НДС. Эта цифра говорит о большом объеме злоупотреблений. Переход на заявительный порядок возмещения сейчас привел бы к резкому росту криминального бизнеса в этой сфере. Отмечу, что сегодня мы намного лучше, чем год-два назад, понимаем, как и с помощью каких информационных технологий можно улучшить администрирование этого налога. И это уже не НДС-счета и не реестры электронных счетов-фактур.

— Вы имеете в виду введение сумм НДС в основное поле в платежных документах?

— Да, как элемент системы. То есть, с точки зрения налогоплательщика, это единственное изменение. А вот для нас готовящиеся новации принципиальны. Анализ информации о том, как движутся по счетам суммы НДС (разумеется, в основном по крупным операциям), позволит выявлять налогоплательщиков, заслуживающих дополнительной проверки. У нас есть хорошие шансы подготовить эту информационную систему в 2005 году и оперативно ввести ее. После этого мы сможем упростить возмещение НДС. Планируется, что это произойдет с 2007 года.

— Как в Минфине восприняли предложение ФНС возмещать налог реальным экспортерам, а не перепродавцам?

— Отрицательно. Действительно, в предложениях службы была такая идея, но у нее нет шансов на реализацию.

— Отказавшись снижать НДС, Минфин взамен предложил бизнесу набор мер по снижению нагрузки по налогу на прибыль. Почему именно этот налог?

— Не только он. Переходя на немедленное возмещение НДС при капиталовложениях, мы фактически снимаем замаскированный налог на инвестиции. В этом же русле лежат и предложения по налогу на прибыль. Для роста экономики важнее снижать не косвенные налоги, к которым относится НДС, а прямые. Снизив в 2004 году НДС на 2%, никакого дополнительного экономического роста мы не получили. С точки зрения улучшения инвестиционного климата в стране выбор налога на прибыль более логичен. Эффект предлагаемых мер (амортизационная премия, беспрепятственный перенос убытков на будущее, принятие всех затрат на НИОКР, а в перспективе и снижение ставки) бизнес почувствует немедленно.

— Но ведь три четверти поступлений налога на прибыль остаются в регионах. Будет ли центр компенсировать им потерю доходов?

— Обсуждение компенсации еще не завершено. Во многом решение будет связано с объемом обязательств, которые будут брать на себя федеральный и региональные бюджеты. В частности, с тем, в какой степени субъекты будут участвовать в удвоении пенсий и зарплат бюджетников.

— Перейдем к вашим предложениям о либерализации правил проведения налоговых проверок. Не противоречат ли они планам правительства по увеличению объемов сбора налогов в бюджет?

— Резервы для улучшения администрирования и, соответственно, повышения собираемости есть. Однако какой-либо рост доходов в 2005-2006 годах за счет "закручивания гаек" мы сейчас не закладываем. Напротив, признав, что в последнее время администрирование не всегда было адекватным, мы согласовали с бизнесом ряд предложений, направленных на защиту налогоплательщиков. Прежде всего, Минфин предлагает ввести в практику возможность обсуждения акта проверки с налогоплательщиком. При этом, конечно, желательно, чтобы возражения предпринимателей рассматривали не те, кто проверку проводил. Дополнительный фильтр на пути необъективных решений появится и по крупным претензиям налоговиков. Прежде чем выставить проверенному акт о неуплате, скажем, $100 млн, правильность выводов инспекторов должны будут проверять специалисты самой высокой квалификации. Речь идет о создании специальных структур внутри налоговых органов.

— Да, эта тема на наших встречах с предпринимателями звучала очень остро. Мы запросили от налоговых органов статистику, оказалось, что из 300 тыс. выездных проверок, проведенных в прошлом году, повторные составляли менее 1%. Из них примерно 60% были проведены по инициативе прокуратуры или МВД — в рамках расследования уголовных преступлений, остальные — по инициативе налоговых органов. Так что количественно повторных проверок немного. Но раз нынешняя ситуация нервирует бизнес, мы готовы изъять из перечня оснований для проверок требование прокуратуры или МВД. Таким образом, они будут проводиться по просьбе самого налогоплательщика и по решению суда. Дискуссия с бизнесом по поводу налоговых проверок в порядке контроля над нижестоящими органами пока не завершена. Хотя в общем все понимают, что эту возможность оставить надо, поскольку от темы коррупции в налоговых органах нам никуда не уйти.

— Будет установлен пресекательный срок такой проверки — два или три месяца. Мы согласны изъять из Налогового кодекса и норму о том, что в этот срок входит лишь время фактического нахождения инспекторов на территории проверяемого. Но мы должны дать налоговым органам гарантии — скажем, при сознательном затягивании предоставления документов налогоплательщиком срок проверок будет увеличиваться. То же самое и при возникновении необходимости проведения глубокой экспертизы.

— Появится ли норма о возможности внесудебного списания штрафов налоговиками?

— Законопроект на эту тему подготовлен рабочей группой при администрации президента. Так что эта тема сейчас обсуждается не в Минфине. Насколько мне известно, окончательное решение еще не принято.

— На форуме в Давосе вице-премьер Александр Жуков упомянул о возможности введения правила неизменности налоговых ставок на какой-то период. Развития эта тема, однако, не получила. Почему?

— Ставки далеко не самое главное. Налоговое обязательство определяется умножением ставки на налоговую базу. Ставку можно сохранять неизменной, но так "играть" с базой, что суммы налога будут уменьшаться или увеличиваться. К тому же мы продолжаем обсуждать снижение ставок некоторых налогов. Неизменность правил налогообложения в целом — другое дело. Думаю, после завершения налоговой реформы можно будет ставить вопрос о неизменности налоговых условий.

Интервью взял ВАДИМ Ъ-ВИСЛОГУЗОВ