На следующей неделе правительство должно рассмотреть законопроект "Об особых экономических зонах" (ОЭЗ), по идее готовящий прорыв в сфере инноваций. Президент настаивает на принятии закона уже в марте. Но, как ни парадоксально, представители IT-индустрии, а также других отраслей с высокой степенью переработки утверждают, что в таком виде закон им не нужен. А Министерство информационных технологий и связи, ответственное за IT-отрасль, совместно с Федеральной налоговой службой разрабатывает "точечные" налоговые стимулы для программистов вне особых зон.
Межзональный турнир
С первой половины 90-х по 2002 год в России законами региональных властей и указами президента было создано и ликвидировано 18 свободных экономических зон, превратившихся во внутренние офшоры. Однако идея диверсификации экономики и инновационного прорыва заставила правительство, а точнее, МЭРТ вернуться к инструменту особых зон. И министерству Германа Грефа, еще в начале 2002 года разработавшему федеральный законопроект "Об ОЭЗ", приходилось доказывать, что новые зоны совсем не те, которым правительство объявило войну. Господин Греф предложил делать их не "экспортными" и "торговыми", а "промышленно-производственными" и "технико-внедренческими", тем самым подчеркивая их инновационную направленность. На стороне МЭРТа были успешные примеры Индии, Китая, Сингапура, где, собрав инновационные компании на ограниченной территории и предоставив им "режим наибольшего благоприятствования", в том числе и налогового, удалось за несколько лет на пустом месте создать IT-индустрию. Эти страны уже заняли передовые места на мировом рынке. Минфин же настаивал на том, что из инициативы МЭРТа ничего не получится, кроме новых "бюджетных дыр". Как утверждал министр финансов Алексей Кудрин, "инвесторы, которые и так хотят прийти в Россию, придут через особые зоны, но со льготами, а государство в результате получит меньший доход".
Борьба Германа Грефа с Алексеем Кудриным за ОЭЗ с переменным успехом продолжалась почти три года. Точку в споре министров поставил президент. 6 декабря 2004 года он посетил индийскую свободную экономическую зону Бангалор (ее главный продукт — программное обеспечение). 11 января этого года на встрече с учеными в Новосибирском академгородке, где обсуждалось, каким должен быть закон, призванный обеспечить России прорыв в развитии информационных технологий, президент дал правительству указание внести закон "Об ОЭЗ" в Госдуму до 1 марта (см. Ъ от 12 января). Впрочем, как оказалось, инновационному бизнесу, который этот закон и призван стимулировать, он оказался не нужен.
Режим особой зоны
В том же Бангалоре резиденты освобождаются от уплаты налога на прибыль на десять лет, а в китайских ОЭЗ общее налогообложение фонда оплаты труда составляет не больше 5%. В российском же законопроекте об ОЭЗ предприятиям-резидентам будут предоставляться льготы по уплате налога на прибыль и налога на имущество, но только за счет местной власти (см. Ъ от 13 января). Льготы по федеральным налогам еще должны быть внесены в Налоговый кодекс. Владимир Путин в Новосибирске пообещал снизить для ОЭЗ единый социальный налог почти вдвое — до 14%. Об этом говорят и в МЭРТе. Законопроектом также предусмотрен режим свободной таможенной зоны в рамках ОЭЗ. То есть товары иностранных производителей могут быть ввезены на территорию зон без уплаты импортной пошлины, а товары российских производителей вывезены без уплаты экспортной пошлины. Дополнительно для резидентов ОЭЗ предусматривается упрощенная процедура регистрации и уменьшение числа обязательных налоговых проверок (их будут проводить раз в три года). Еще одна принципиальная мера — гарантия неизменности федерального и местного налогового законодательства для резидентов ОЭЗ "в течение срока действия соглашения о ведении промышленно-производственной или технико-внедренческой деятельности".
Однако даже при таком наборе преференций нынешние инноваторы, включая IT-компании, в предложенную МЭРТом "игру в Бангалор" играть не желают. Причин несколько. Первая и основная: законопроект гласит, что "на момент создания промышленно-производственной ОЭЗ земельные участки, образующие ее территорию, не должны находиться во владении и (или) пользовании граждан и юридических лиц", то же касается и "объектов собственности". Но земля и недвижимость технико-внедренческих зон могут принадлежать "образовательным и научно-исследовательским организациям" — тем, кто и должен создавать инновации как идеи. Таким образом, в МЭРТе исходят из концепции green field (чистое поле.—Ъ), взятой за основу построения особых зон в Азии, где до начала их создания никакими инновациями и информационными технологиями и "не пахло". Как утверждают представители действующего российского инновационного бизнеса, начиная от производителей биотехнологий и заканчивая атомщиками, закон о ОЭЗ оставляет компании, уже вложившие многомиллионные инвестиции в инфраструктуру, "вне закона". Ведь многие из них уже вложились в технопарки, например в Зеленоград, Дубну, Саров.
"По этому закону производство может создаваться только на новых площадках. Это значит, что мы вынуждены будем бросать наши заводы и возводить их с нуля в чистом поле?" — говорит гендиректор ОАО "Концерн 'Научный центр'" Александр Гончарук. С ним согласен и президент группы IT-компаний IBS Анатолий Карачинский. "У нас было собрание технологических компаний, начиная от IT и заканчивая наукой и обороной. Прозвучал вопрос: 'Вы все читали закон об ОЭЗ? Кому он реально поможет?' Ни одна рука не поднялась. К нашему бизнесу этот закон вообще никак не относится",— пояснил господин Карачинский корреспонденту Ъ. Как ни странно, но замначальника департамента стратегии социально-экономических реформ МЭРТа Александр Устинов, непосредственно ответственный за разработку законопроекта, так и не смог однозначно пояснить корреспонденту Ъ, почему "старых" инноваторов не пускают в ОЭЗ. Хотя с большой долей вероятности можно предположить, что это очередная "перестраховка" Минфина, который не допускает "взрослые" предприятия к льготам.
Вторая проблема закона — собственно налоги. Например, по словам того же Анатолия Карачинского, "налоговая нагрузка на фонд заработной платы у тех же индийских компаний составляет всего 5%". С ним согласны и чиновники профильного Министерства информтехнологий и связи, согласовавшие проект закона. "Закон об ОЭЗ — это не закон о технопарках,— считает глава департамента стратегии построения информационного общества Мининформсвязи Олег Бяхов.— И он не решает проблемы IT-сектора. У этих компаний проблем в основном две: слишком высокий ЕСН и невозврат НДС компаниям, работающим на экспорт. Однако эти налоги в тексте закона даже не упомянуты". "Президент дал задание решить именно проблемы IT-сектора,— считает господин Бяхов.— Мы думаем, что это можно сделать без закона об ОЭЗ — 'точечной настройкой', через изменения в Налоговом и Таможенном кодексах". Более того, представитель Мининформсвязи рассказал Ъ, что министерство уже согласовывает с Федеральной налоговой службой снижение ЕСН для программистов, а с Федеральной таможенной службой — механизм "усовершенствования процедуры таможенного оформления экспорта программного обеспечения".
Тем временем в МЭРТе и правительстве по заданию президента полным ходом идет подготовка к внесению законопроекта об ОЭЗ в Госдуму. К 1 марта, как просил Владимир Путин, там, конечно, не успевают. В прошедший понедельник президент (см. Ъ от 1 марта) на встрече с членами правительства еще раз пожурил министров за нерасторопность и наказал "обсудить законопроект на ближайшем заседании кабинета министров и сразу же внести его в Госдуму". Примечательно, что на том же заседании министр информтехнологий и связи Леонид Рейман, в отличие от своих подчиненных, убеждал президента, что законопроект "хорошо проработан".