5 апреля президент Владимир Путин подписал указ, который вводит специальные ограничения на действия недружественных компаний и акционеров до конца 2022 года. До 31 декабря запрещены изменения долей акционеров в стратегических компаниях России. Как это повлияет на игроков рынка? И как расценивать такой шаг с нашей стороны? Эти вопросы экономический обозреватель “Ъ FM” Константин Максимов обсудил с доцентом Финансового университета при правительстве РФ Леонидом Крутаковым.
Фото: Александр Погожев, Коммерсантъ
Фото: Александр Погожев, Коммерсантъ
— Российская Федерация защищается от недружественных действий: президентом и правительством предпринимаются соответствующие шаги. Прояснится ли ситуация для тех компаний, где у иностранных участников есть своя доля?
— Российским компаниям был выписан серьезный «страховой полис». Раньше они были беззащитны перед действиями западных контрагентов, мы видели историю с «Газпромом», с его подземными хранилищами. Теперь же, если у нас что-то отбирают, у компании есть возможность, получить компенсацию из тех активов, которые заморожены. Это не экспроприация, не воровство, а всего лишь замораживание и выведение активов в некий резервный фонд. Кроме того, надо понимать, что 8 апреля опять начинаются торги акциями.
— Есть ли в этом некий смысл? Это тоже дополнительная страховка?
— Конечно. Если брать ту же BP, она купила акции на 10 млрд, обменяла ТНК-ВР на «Роснефть», а в итоге только дивидендами получила 36 млрд, а сейчас у них еще и будет возможность откэшить заново, так дело не пойдет. Ввести эти акции в некую игру волатильного свободного рынка, это не стратегическая история, поэтому, конечно, никто из наших компаний в этом не заинтересован. И здесь, конечно, предоставлен еще один «страховой полис» от президента.
Надо понимать, что конфликт, который мы воспринимаем как некий хозяйственный и собственности, на самом деле это конфликт юрисдикций, политиков. Все это происходит за рамками корпоративного права. Поэтому ни «Роснефть», ни «Газпром», ни Сбербанк не могли пойти на такие меры по заморозке. Это могла сделать только политическая власть, потому что западные компании подчиняются именно ей, а не рынку.
— В одном из пунктов указа написано, что сделки, на совершение которых установлен запрет, могут быть совершены на основании специального решения президента Российской Федерации. То есть тут тоже есть четкий политический аспект. Еще один пункт — срок действия ограничений, который установлен до 31 декабря, может быть неоднократно продлен президентом Российской Федерации. Как вы оцениваете эти моменты?
— Это такая пролонгируемая история, каждый сделал ход, уровнял позиции, мы как бы говорим: на каждое ваше недружественное движение ждите ответного. Если ничего не изменится до 31 января 2023 года, мы еще на год пролонгируем действие указа. Я думаю, что снимать ответные угрозы в условиях гибридной войны и новых санкций с той стороны нельзя просто по определению, и наша власть это прекрасно понимает.
Инвестиционный климат — тоже такая большая бутафория. Если взглянуть на прямые иностранные инвестиции в страну, то за последние 30 лет они не изменились ни в худшую, ни в лучшую сторону. Они всегда были выгодны Западу, и их использовали только тогда, когда это эффективно. То есть невозможно, создав некие идеальные условия, получить приток иностранных инвестиций. На самом деле рынок и крупный бизнес подчиняются политическому контуру, а не законам прибыли. Это было прекрасно продемонстрировано в конкретной ситуации.