Сегодня, через девяносто дней после ратификации Россией, Киотский протокол вступает в действие. Документ, ставший для России пропуском в ВТО, может, как считают бизнесмены и чиновники из Минэкономразвития, принести промышленности дополнительные выгоды, если в России появится добровольный рынок сокращенных выбросов парниковых газов, который можно объединить с мировым. Но Министерство природных ресурсов, Ростехнадзор и думский комитет по экологии настаивают на административном распределении обязательств. В этом случае самые страшные предсказания экономического советника президента Андрея Илларионова могут стать реальностью.
Будущее по сценарию Минэкономразвития
Чтобы рынок сокращенных выбросов заработал, углекислый газ надо превратить в товар. И единственный способ это сделать — ввести ограничения на его эмиссию. Именно на таких ограничениях построена концепция рыночных "механизмов гибкости" Киотского протокола.
Выполнение обязательств Киотского протокола предполагает три основных "инструмента гибкости". Торговля национальными (государственными) квотами на выброс парниковых газов, не израсходованными в 2008-2012 годах; проекты совместного осуществления (ПСО), предполагающие реализацию предприятиями инвестиционных энергосберегающих проектов совместно с компанией-инвестором, которой в обмен на ее инвестиции предприятие уступает право на выбросы; организация рынка, в рамках которого правами на выбросы торгуют отдельные компании. Все три варианта нацелены на сокращение промышленных выбросов парниковых газов в присоединившихся к протоколу странах на 5% от уровня 1990 года в период 2008-2012 годов.
В рамках Киотского протокола Европейский союз обязался сократить выбросы парниковых газов в 2008-2012 годах на 8% по сравнению с уровнем 1990 года, Япония и Канада — на 6%. В то же время Россия и Украина, которые по протоколу также относятся к промышленно развитым странам, обязались сохранить выбросы на уровне 1990 года.
Позже представители ЕС не раз признавали, что переборщили с ограничениями. В результате Евросоюзу ничего не оставалось, кроме как административно распределить общие обязательства между 16 тыс. европейских компаний, ответственными за 40% выбросов. Следующим шагом по созданию рынка сокращенных парниковых газов в ЕС была выдача разрешений на выбросы (разрешение представляет собой право его держателя на выброс 1 тонны углекислого газа). С января 2005 года такие разрешения обращаются на площадках шести европейских бирж. Покупатели — предприятия, превысившие разрешенные лимиты, продавцы — предприятия, сократившие свои выбросы, введя передовые технологии энергосбережения. Кнут — за каждую тонну превышения выбросов предусматривается штраф от €40 до €100. Пряник — особо отличившиеся предприятия получают разнообразные государственные привилегии. Подобным образом организованный рынок существует в Канаде и создается в Японии.
Административному подходу есть альтернатива — добровольные обязательства компаний. По такой схеме с конца 2003 года в США, не ратифицировавших Киотский протокол, работает Чикагская климатическая биржа. Это саморегулируемая организация, и предприятия, работающие на ней (среди них IBM, Ford, DuPont, Motorola), принимают добровольные обязательства по сокращению выбросов парниковых газов. Ценные бумаги, выпущенные биржей под такие обязательства, являются основным торгующимся инструментом. Проблема в том, что добровольный рынок США не может быть связан с европейским или канадским, так как США не присоединились к протоколу.
В отличие от США у России как участника Киотского протокола такая возможность есть. Добровольную схему организации внутреннего рынка предлагают ввести Минэкономразвития и некоммерческое партнерство "Национальное углеродное соглашение" (НУС), члены которого готовы взять на себя обязательства по сокращению выбросов.
НУС создано в 2003 году. В составе партнерства — "Русал", Евразхолдинг, РАО "ЕЭС России", АФК "Система", ЗАО "Группа МДМ", ответственные за ежегодную эмиссию более 650 млн тонн углекислого газа, что составляет более 1/3 общероссийского объема эмиссий парниковых газов, а также российские банки и компании, специализирующиеся в области экологического и инвестиционного консалтинга.
Преимуществом России, как отмечают защитники добровольного рынка, является то, что российская государственная квота настолько велика (по оценкам Росгидромета, запас российских неиспользованных квот составляет 2360 млн тонн), что ее можно "зарезервировать" под дальнейший экономический рост и продавать только те сокращения, которые будет делать бизнес. Схема такого рынка проста. Как пояснил Ъ глава НУС Степан Дударев, правительству предлагается провести тендер на выбор саморегулируемой организации, которая займется построением рынка в России. Она от имени государства будет выпускать так называемые углеродные карты, которые в виде обязательств отдельной компании по сокращению выбросов будут обращаться на рынке. Саморегулируемая организация будет гарантом выполнения обязательств участников рынка, за невыполнение обязательств "члены партнерства готовы платить штрафы, сопоставимые с европейскими".
В НУС, впрочем, как и в МЭРТе, отмечают, что, только создав рынок, Россия сможет максимально воспользоваться преимуществами Киотского протокола — продажей сокращений за границу. Проекты ПСО, по мнению защитников рынка, очень сложны и несут значительные трансакционные издержки. Сокращения по таким проектам должны заверяться международными аудиторами, а каждая сделка по передаче сокращений одобряться правительством и отдельно оговариваться со страной-покупателем. Поэтому на ПСО, как считает замдиректора департамента имущественных и земельных отношений, экономики природопользования Минэкономразвития Всеволод Гаврилов, "могут претендовать только крупные институциональные инвесторы". Это подтвердил Ъ и глава департамента национальной политики в области изменения климата министерства природы, продовольствия и развития сельских районов Великобритании Крис Лейх: "Европейские власти не рассчитывают, что в рамках ПСО будут куплены большие объемы верифицированных сокращенных выбросов, так как процедуры по таким проектам до сих пор четко не разработаны".
Будущее по сценарию Минприроды
Есть в России и альтернативный подход к организации рынка. Его придерживаются чиновники Минприроды, Ростехнадзора и члены думского комитета по экологии. Они не отрицают рынка как такового, но считают, что рынок должен базироваться на административном распределении квот на выбросы среди российских предприятий — по схеме ЕС. Как объяснил корреспонденту Ъ зампред комитета по экологии Госдумы Александр Косариков (фракция "Единая Россия"), "государство должно распределить ограничения на все предприятия". В то же время он не исключает "введения карбоновой биржи". Но биржевая торговля сокращениями далеко не основной инструмент выполнения бизнесом обязательств. По его словам, выбросы российских предприятий можно зафиксировать на уровне 2005 года и в случае их превышения в отчетный период по Киотскому протоколу (2008-2012 годы) "судом должны налагаться санкции, и предприятия будут обязаны прикупить квоты на бирже или у государства". Александр Косариков подчеркивает, что "у государства большой пакет квот, которым оно может регулировать цены рынка или при необходимости дать квоты, например, оборонному предприятию". Но больше всего господина Косарикова пугает перспектива продажи сокращенных выбросов за рубеж. "С Западом торговать можно только под очень жестким контролем государства. Иначе продадут всю государственную квоту",— считает он. Все эти идеи содержатся в законопроектах, представленных на последних слушаниях по законодательному обеспечению выполнения обязательств по Киотскому протоколу, организованных думским комитетом по экологии (см. Ъ от 9 января 2005 года).
На принципе "обязательного нормирования" выбросов предлагают строить рынок и чиновники Минприроды. В этом духе неоднократно выступал глава департамента государственной политики в сфере охраны окружающей среды министерства Александр Ишков. Его доводы основываются на том, что регулирование выбросов парниковых газов должно соотноситься с регулированием выбросов других загрязняющих веществ, нормы на выбросы которых по российскому законодательству устанавливаются для всех предприятий. Поэтому "свободных обязательств не может быть".
Примечательно, что основную ставку как Александр Косариков, так и Александр Ишков делают на ПСО. Господин Косариков считает, что "ПСО для нас самое перспективное дело". По словам господина Ишкова, России выгоднее участвовать в ПСО, чем продавать собственные квоты на выброс углекислого газа. "Когда мы доживем до 2010 года и поймем, что у нас остаются свободные квоты и есть желающие их купить, то можно будет к этому вопросу вернуться",— осторожничает представитель Минприроды. Проблема заключается в том, что государственные квоты на Западе покупать не собираются — они появились как результат экономического спада и не были итогом конкретных энергосберегающих действий. 8 февраля об этом, в частности, заявил министр финансов Канады Ральф Гудейл.
Таким образом, если идеи депутатов и Минприроды возьмут верх, то предсказания экономического советника президента Андрея Илларионова о ГУЛАГе и "тоталитарной секте киотизма", в которых окажется российская экономика, могут сбыться.