выставка объекты
В Строгановском дворце Русского музея открылась выставка Алексея Штерна "Творения". Этим высокопарным словом обозначено около 70 объектов некоего синтетического — полускульптура, полуживопись — искусства, которым петербургский театральный художник и режиссер занимается в последнее время. На выставке побывала АННА Ъ-ТОЛСТОВА.
"Творения", конечно, поддаются классификации: то, что на плоскости, можно назвать живописью, а то, что объемное и на пьедестальчиках,— скульптурой. Однако живопись и скульптура здесь настойчиво стремятся навстречу друг другу. Оргалит, на котором написаны картины, так от души покрыт темперой, что красочный слой превращается в настоящий цветной рельеф. А уплощенные деревянные фигуры-марионетки, собранные на живую проволоку из попавшихся под руку чурбанов и чурок, раскрашены так, что, скажем, морщинки на лицах частью образуются фактурой годовых колец и неровностями спила, а частью — на совести живописца.
Это синтетическое искусство сугубо фигуративно. Не только в том смысле, что ему совершенно чужда абстракция, но и в том, что основной его предмет — фигуры. То есть Алексей Штерн по преимуществу портретист, и при этом он портретист всей фигуры в целом. Его модели узнаются не только в лицо, но и по характерной посадке головы на плечах, наклону корпуса, манере держать кружку или папироску, по тому, как переплетает пальцы театральный художник Март Китаев или опирается на палочку искусствовед Анатолий Дмитренко. Его персонажи — всегда в образе, как актеры, недаром сам художник утверждает, что рисует по системе Станиславского. Каждый здесь разыгрывает свой маленький спектакль: даже коллекционер Николай Благодатов, от которого осталось-то всего одна бородатая голова, намалеванная на растрескавшейся колобашке, так восторженно и удивленно распахнул глаза, что сразу представляешь его в чьей-нибудь мастерской или на выставке.
Алексей Штерн, на театрального художника учившийся в Харьковском худпроминституте у легендарного украинского авангардиста Бориса Косарева, а на режиссера — в Школе-студии МХАТ у Олега Ефремова, всегда подчеркивает, что в театре никогда не совмещал эти две профессии. Так что видеть в нем наследника почтенной ленинградской традиции Николая Акимова (а в акимовском Театре комедии Штерн, кстати, работал в конце 1970-х, когда главным режиссером там был Петр Фоменко) вряд ли стоит. Зато обе профессии совместились в нетеатральных "творениях", из которых составляется штерновский домашний, камерный театр. Здесь играют люди известные — художники Валерий Лукка, Геннадий Устюгов и Феликс Волосенков, актеры Леонид Мозговой и Олег Севастьянов, очень известные — писатели Лев Толстой и Омар Хайям и совсем неизвестные, но вошедшие в роль, как то: прекрасная дамочка в сиреневом костюме с облезлой горжеткой, нищий с орденом, суровые хирурги, пролетарии-дачники и прочие петербургские типы. Иногда они переигрывают: ренессансный анатом Везалий слишком уж многозначительно держит череп, а доктор Фауст — караваджистскую свечку. Впрочем, в театре, а тем паче в кабаре, явная наигранность простительна. Есть здесь, конечно, и трагические роли: репрессированный отец, поэт Георгий Штерн, пленный чеченец, бомжи. Но ведь и в кабаре поют политические куплеты. Только вот декорации Строгановского дворца для этого камерного представления все-таки слишком велики.