Событие недели — "Аризонская мечта" (Arizona Dream, 1992), один из самых печальных фильмов конца века, снятый Эмиром Кустурицей во время недолгой "экскурсии" режиссера в Голливуд (4 февраля, "Культура", 21.40 *****). Весь американский кинематограф в принципе посвящен мечтателям, только мечты у них совершенно конкретные, осязаемые. Кустурица, ни на йоту не поступившись собственными принципами, населил провинциальную Америку людьми, одержимыми сюрреалистическими грезами, живущими в шатком равновесии между не такой уж и грубой, но все равно с трудом выносимой реальностью и своими фантазиями. Главному герою Акселю снятся летающая волшебная рыба и добрая лохматая собака, спасающая замерзающих эскимосов. Его друг Пол воображает себя кинозвездой и в одном из лучших эпизодов фильма разыгрывает великолепную пантомиму на тему поединка человека с самолетом из фильма Альфреда Хичкока "На север через северо-запад". Дядюшка Лео, сыгранный великим американским комиком 1960-х годов Джерри Льюисом, торгует подержанными автомобилями, но столь приземленный бизнес не мешает ему грезить о том, как он построит пирамиду из "Кадиллаков" аж до Луны. Юная Грейс колеблется: покончить ли ей жизнь самоубийством или превратиться в черепаху. А ее мачеха Грейс хочет научиться летать и махнуть к папуасам. И даже смерть, которая настигает некоторых персонажей, не разрушает гармонии грез. Это самый тихий, неожиданно меланхоличный фильм Кустурицы: он словно пригасил свой балканский темперамент и позволил самому себе немного помечтать. Другой европеец, француз Барбе Шредер, мечтал обосноваться в Голливуде — это ему вполне удалось. Сам Шредер, на родине снимавший фильмы о героине, садомазохистском сексе и кровавых африканских диктатурах, объясняет легкость своей интеграции в голливудские структуры тем, что с юных лет обожал "черные" фильмы. Объяснение поверхностное: кто только из европейских режиссеров 1960-1970-х годов не грезил нуаром, но Шредер действительно иногда ставит очень убедительные триллеры. "Отчаянные меры" (Desperate Measures, 1997) — один из них (6 февраля, РТР, 1.10 ***). Как и положено в нуаре, режиссер загнал своего героя в положение, кажущееся абсолютно безвыходным. Сын полицейского офицера умирает от лейкемии. Отец находит донора, согласного пожертвовать толикой своего спинного мозга. Проблема лишь в том, что донор — отбывающий пожизненное заключение убийца, психопат и социопат. В обмен на мозг он получает некоторые поблажки, право пользоваться библиотекой, право на прогулки. Поблажками он, естественно, пользуется, чтобы организовать кровавый побег и в результате захватить в заложники того самого больного мальчика, которого должен спасти. Отцу поручено уничтожить преступника, но он-то должен любой ценой спасти его, чего и добивается к немалому удивлению своих коллег. Впрочем, Шредер не был бы ироничным европейцем, если бы увенчал "Отчаянные меры" хеппи-эндом. Финал открыт: сын героя спасен лишь для того, чтобы маньяк подготовил очередную кровавую баню. Один из старых мастеров, на которых ориентировался Шредер,— Дон Сигел (1912-1973), автор легендарных фильмов "Вторжение похитителей тел" (Invasion of the Body Snatchers, 1956) и "Грязный Гарри" (Dirty Harry, 1971). "Чарли Оррик" (Charley Varrick, 1973) — один из его последних, закатных фильмов (4 февраля, "Первый канал", 2.10 ***). Из унылого романа, популярно объяснявшего технику отмывания мафиозных денег, в котором к тому же крайне антипатичный персонаж по имени Оррик погибал в первой трети текста, Сигел сделал лихой анархический триллер с неожиданной для Голливуда моралью: преступление окупается. Фильм скроен по железным канонам классического нуара, циничного и беспощадного. Бывший пилот-виртуоз Оррик переквалифицировался в налетчика на банки. После ограбления, в котором погибли его жена и один из сообщников, он с изумлением узнает, что директор банка заявил о пропаже $2 тыс., хотя в мешке у ног налетчика аж $750 тыс. Вывод очевиден: это деньги мафии, и герою придется теперь скрываться не только от полиции, но и от мафиозных киллеров. Но все к лучшему в лучшем из миров: Оррик хитроумно истребляет преследователей и заставляет уцелевших врагов поверить в свою гибель. Увы, даже лучшие современные режиссеры Голливуда не владеют простыми секретами ремесла, предпочитая не нагнетать напряжение, а истерически размахивать камерой, как это делает автор "Бойцовского клуба" (Fight Club, 1999) Дэвид Финчер в "Комнате страха" (Panic Room, 2002) (6 февраля, "Первый канал", 21.45 *). Ради главной роли в этом фильме Джоди Фостер взяла назад свое обещание возглавить жюри Каннского фестиваля, бесповоротно испортив отношения с ним. Вряд ли фильм, целиком построенный на натяжках и нелепостях, того заслуживал. Страдающая разведенная героиня, обремененная дочерью-диабетичкой, покупает "скромную" четырехэтажную квартиру на Манхэттене, оборудованную не только лифтом, но и комнатой-сейфом, в которой можно укрыться от грабителей. Естественно, грабители являются в первую же ночь. Естественно, спрятавшиеся в сейфе мать с дочерью не умеют вызвать службу спасения при помощи специальной линии связи. У дочки, естественно, приступ. Мобильник не берет. Каким-то чудом просунув его в какую-то щель, мать, естественно, звонит, используя последние секунды, пока телефон не разрядился, не в полицию, а бывшему мужу. А тот, естественно, полицию тоже не предупреждает и мчится в манхэттенский дом лишь затем, чтобы получить по голове и замереть в уголке. Удивительно еще, как грабители проваландались столько времени с невменяемыми героями: другие на их месте давным-давно сбежали бы в панике или умерли бы со смеху.