биеннале видеоарт
В ГМИИ имени Пушкина открылся очередной проект I Московской международной биеннале современного искусства — видеоинсталляция Билла Виолы "Приветствие". По мнению директора музея Ирины Антоновой, это и лучший проект биеннале. Лучшим наслаждался ГРИГОРИЙ Ъ-РЕВЗИН.
"Приветствие" Билла Виолы выставлено в маленьком зале на задах греческого дворика музея — там раньше была подсобка, а последние несколько лет Ирина Александровна Антонова пускает туда современное искусство. Там установлен очень хороший экран, прямо домашний кинотеатр, и на нем десять минут показывают произведение Билла. Сняты три женщины (актрисы Бонни Снайдер, Сюзен Петерс и Анжела Блэк). Сначала Бонни и Сюзен стоят и разговаривают между собой. А потом к ним подходит Анжела, причем с Бонни она знакома, а Сюзен не знает. Ну и она подходит, обнимается с Бонни, здоровается, а Сюзен вроде ни при чем. А потом Бонни, видимо, говорит: "Анжела, это Сюзен", Сюзен оживляется, Анжела тоже, они здороваются. Все.
Два обстоятельства делают это произведение чрезвычайно значительным образцом современного искусства. С одной стороны, женщины стоят на фоне городской декорации, напоминающей город Урбино, они так сняты, что по типу перспективы и по формату кадра получается похоже на произведения итальянского Возрождения, они в ярких, очень красивых одеждах, и все вместе это напоминает картину художника Пантормо "Встреча Марии и Елизаветы". Пантормо, конечно, не самый великий художник Ренессанса, эффектный, но не глубокий. Однако же все равно он красивый, и у Виолы тоже получилось неплохо.
Нет, конечно, если бы он просто взял и нарисовал красками картину, похожую на Пантормо, это был бы отстой, академизм, салон, а тут все это сделано с помощью кинокамеры, совсем другое дело. И опять же, если бы это была просто кинокамера, тоже ничего особенного, но тут особая камера. Она снимает тридцать кадров в секунду, а показывает в десять раз медленнее. То есть в реальности вся эта история с Бонни, Сюзен и Анжелой была минутным делом, а показывают целых десять минут. Это особое ощущение, я даже не знаю, с чем это сравнить. То есть я знаю, но не уверен, что это корректно.
Современное искусство, как сказал на открытии видеоинсталляции главный куратор-координатор биеннале Иосиф Бакштейн, требует особого восприятия, тут важен момент интерактива, важен бэкграунд реципиента. То есть важно, что вы знали раньше и как у вас произведение на то, что вы знали, легло, и я не уверен, что у меня это все произошло правильно. Но все-таки расскажу. В школе на уроках ботаники у нас были телеуроки — это когда учитель ничего не говорит, а просто включает телевизор, и ты смотришь учебную программу. И мне вспомнился, когда я смотрел произведение Билла, телеурок "Осенние явления в жизни растений". Там показывали лопух. Он жух, жух, жух и зажух. Ну что вы хотите — осень. Его снимали в режиме реального времени, а показывали убыстренно. Это совершенно особое состояние — тихо, раннее утро, первый урок, сидит обалдевший спросонья класс, потрескивает телевизор, и в нем медленно-медленно жухнет лопух. Сначала он просто перестает расти, потом теряет мясистость, потом по краям листа появляется желтизна, потом она растрескивается одновременно с общим пониканием растения — и так минут десять. Кажется, что время остановилось, что это никогда не кончится, в этом было что-то сновидческое, магическое.
То же и у Билла. В бесконечно медленном рассказе про то, как встретились Бонни, Сюзен и Анжела, мы видим мельчайшие нюансы их мимики. Как мертвеет лицо у Сюзен, когда Анжела обнимается с Бонни. Как потом, когда Бонни таки представила ее Анжеле, на этом мертвом лице зарождается, оформляется, расцветает улыбка. В реальности всего этого не заметишь, это, может, три секунды длилось. А тут видны микронюансы человеческой пластики. Правда, не совсем понятно, зачем они видны. Некоторые из состояний неудачные, некоторые ничего, одно почти так же хорошо, как у Пантормо, и невольно думаешь, что, может, не надо было уж все показывать, что-то можно и отсеять. Но это, конечно, неправильное восприятие, потому что весь смысл в том, чтобы физически ощутить бренность мельчайших движений мимики, которые ничего не значат и даже не осознаются людьми. Одно дело — живопись, где найдены позы и жесты, пластически выражающие суть происходящего, а другое дело видеоарт, в котором у происходящего и нет никакой сути, а есть лишь ощущение бессмысленного протекания времени.
В общем, прекрасное произведение. Но что было особенно прекрасно, так это директор ГМИИ Ирина Антонова. Время от времени эта женщина вызывает такое восхищение, что им невозможно не поделиться. На презентацию в ее музей пришло в десять раз больше людей, чем в принципе влезает в эту подсобку при Греческом зале. Народ все пришел радикальный, биенналистый, традиционный музей отрицающий на корню. Она их всех культурно усадила между конными статуями кондотьеров Гатамелата и Коллеоне и как бы пригласила: ну, давайте. И вдруг они начали говорить что-то такое чрезвычайно заискивающее. Что вот, как показывает опыт, иногда, в некоторых своих вершинах современное искусство в каком-то смысле может подойти к тем шедеврам, которые хранятся в классических музеях, и мы бесконечно благодарны Ирине Антоновой за то, что она предоставила нам возможность войти в этот музей. И что эта выставка — настоящая кульминация биеннале. Вот эта, замечу от себя, а не главная выставка в Музее Ленина. На что Ирина Александровна достойно ответствовала, что да, и она тоже думает, что некоторые произведения современного искусства временно могут быть показаны и в ГМИИ. Работа Билла Виолы — это, на ее взгляд, лучшее, что вообще есть на этой биеннале, и она действительно позволила выставить ее в музее. Пойдемте посмотрим. Она тут недалеко, за Греческим залом, в бывшей подсобке.