В Челябинском театре оперы и балета проходит XIII Международный фестиваль «В честь Екатерины Максимовой», который открылся премьерой балета «Корсар» в постановке художественного руководителя челябинской труппы Юрия Клевцова. Рассказывает Татьяна Кузнецова.
В новом «Корсаре» старинные танцы обросли ненужными подробностями (на переднем плане — Дарья Бадыкова и Зураб Микеладзе)
Фото: Андрей Голубев
В новом «Корсаре» старинные танцы обросли ненужными подробностями (на переднем плане — Дарья Бадыкова и Зураб Микеладзе)
Фото: Андрей Голубев
Фестиваль «В честь Екатерины Максимовой» в Челябинске проводят с 2002 года — балерина его опекала, работала с местной труппой, привозила в Челябинск московских солистов. Международным фестиваль стал в 2017-м, но пандемия связь с иностранцами пресекла, так что географию XIII фестиваля составили Челябинск, Уфа, Екатеринбург и Красноярск.
Программу открыли хозяева трехактным «Корсаром» Адольфа Адана. Худрук Юрий Клевцов, бывший премьер Большого, сам танцевавший в «Корсаре» партию Раба при Григоровиче, решил избавить старинный балет от пантомимы. Но вместе с водой выплеснул и ребенка, сделав и без того легкомысленный балет совсем уж пустопорожним. Для начала постановщик до отказа упростил сюжет, изъяв несколько важных персонажей. Так, бесследно исчез еврей Ланкедем, опекун гречанки Медоры; теперь красавица изначально обитает в гареме паши Сеида. Это, впрочем, не мешает ей свободно разгуливать по рынку, насмехаться над пашой и публично крутить роман с пиратом Конрадом, вызывая всеобщее сочувствие, примерно как Китри с Базилем в «Дон Кихоте». Новые сцены и перенесенные из другого акта танцы вытеснили главную хореографическую жемчужину начала действия — старинный «Pas d`esclaves». Обычно его исполняют работорговец и рабыня Гюльнара, которая тоже играет немаловажную роль в традиционном сюжете. Вместо нее балетмейстер Клевцов придумал новый персонаж — пиратку Марию Линдси. Захваченная в бою янычарами Сеида пленница игриво предлагает паше сплясать с ней прямо на рынке, что властелин и проделывает с большой охотой и непринужденностью — для этого балетмейстер Клевцов сообразил на троих (третий — пират Бирбанто) парное соло старинного «танца корсаров». К концу акта от паши и его стражи сбежали не только Медора с пираткой Линдси и корсарами, но весь рыночный люд: торговцы с лотками, товарами и девицами в золотых лифчиках боевыми жете ускакали по авансцене в логово пиратов.
Неразборчивым буйством фантазии отличился и маститый сценограф Дмитрий Чербаджи. Помимо аванзанавеса с плещущим видеоморем (по этому морю, аки посуху, и скачет кордебалет торговок и торговцев), действительный член Российской академии художеств написал на заднике дворец паши прямо посреди моря. В «грот» пиратов поместил исполинский торс Венеры без головы и ног; с колосников спустил ковер, пронзенный серой скалой, подвесил массивные светильники прямо в небе сада паши. На «пиратском острове» он воткнул меж утесов белые кукольные башенки и заставил «утесы» расступаться перед носом корабля, запросто вплывшего на сушу. Среди половодья красок особо режет глаз ядовитая розовость пачек кордебалета в картине «Оживленный сад».
Конечно, некорректно сравнивать многолюдный многофигурный хореографический шедевр, образцово отреставрированный Юрием Бурлакой в московском Большом, с «Оживленным садом» Челябинска: силы заведомо неравные. Но кордебалет Челябинска настолько мал (12 девушек плюс 6 корифеек плюс 6 учениц) и неудал, что несравним и с более скромными соперниками. В этот «Сад» Юрий Клевцов пересадил и вариации одалисок, оставив их антре на своем месте — в гареме паши. Правда, трех нетравмированных солисток в труппе не нашлось — вариацию танцевала лишь одна. Балерины и премьер Лири Вакабаяси (Медора) и Кубаныч Шамакеев (Раб), недавно взявшие бронзу на Международном конкурсе в Москве, в столице танцевали точнее, чем у себя в театре, но все равно казались залетными звездами. Впрочем, местные солисты — и статный Алексей Шакуро в роли Конрада, честно отпрыгавший все двойные содебаски и круги жете, и Зураб Микеладзе (Бирбанто), умудрявшийся при маленьком прыжке проворачивать разнообразные трюки, и, конечно, волевая и прыгучая Дарья Бадыкова в роли пиратки Линдси (в третьем акте хореограф наконец-то поставил ее на пуанты и дал покрутить фуэте) — сумели не ударить в грязь лицом. А вот разнокалиберный кордебалет выровнялся лишь под конец — в массовом пиратском «танце с саблями», который Клевцов сочинил на музыку композитора Амирова, некогда написанную под неприкрытым впечатлением от музыки Хачатуряна. Развеселый ансамблевый танец хореограф подкрепил финальном адажио героев с беспроигрышной поддержкой из третьего акта «Спартака» Григоровича. Той самой, в которой партнер поднимает партнершу вертикально над головой на одной руке, а та соединяет обе ноги в воздухе — похоже, балетмейстер Клевцов до сих пор считает эту акробатику 1960-х высшим достижением хореографической мысли.
В сущности, весь его «Корсар» пронизан идеями того времени: избавить классику XIX века от пантомимы, удалить «лишних» персонажей и придумать собственные — «действенные» — танцы взамен «устаревших». Вообще-то этой целью задался Юрий Григорович лет шестьдесят назад, редактируя классические балеты на протяжении всей своей активной карьеры. История, как обычно, повторяется. Но уже как фарс.